В трубке заговорил женский голос, и Семерихин стал внимательно слушать. Оглянувшись на своих товарищей, прикрыл трубку ладонью.
— А что выяснять? — сказал он в трубку. — Конечно, понимаю. Встретиться? Могу приехать к вам. На нейтральной почве? Не совсем удобно. А что говорит? Понимаю, Людмила Васильевна. Хорошо.
Белокурая дама, лысеющий круглощекий сотрудник и молодая некрасивая женщина многозначительно переглянулись.
— Да перестаньте вы! — сердито сказал им Семерихин и тут же пояснил в трубку: — Это я не вам. Ну, где назначите, там и встретимся.
— Попрошу вас прийти в отделение милиции, где вы прописаны, — продолжала по телефону Людмила Васильевна. — Завтра в три.
— Обязательно приду, — сказал Семерихин. — До свидания.
Он повесил трубку и тяжело опустил руки, на стол. Достал из кармана платок, стал вытирать пот с лица.
Сотрудники вновь переглянулись, но уже не с издевкой, а в недоумении.
На второй день Людмила Васильевна и Семерихин встретились в отделении милиции. Разговор для Семерихина был неприятный и тревожный. Как он ни старался сохранить спокойствие, это ему не удавалось.
— А почему именно вас заинтересовал мой сын? — спрашивал Семерихин. — Я не понимаю, почему обязан давать вам объяснения о своих детях?
Он с вызовом замолчал.
— Видите ли, Герман Агапович, — мягко сказала Людмила Васильевна, — дело в том, что ваш сын Юра убежал из дома разыскивать своего отца.
Семерихин резко повернулся к ней.
— Юра убежал из Ташкента? Ну, знаете ли! Как же это?
— Кто-то сказал мальчику, что он воспитывается в чужой семье и что у него есть родной отец.
— Эх, люди! — зло сказал Семерихин. — Посочувствовали мальчику, пожалели!
— Вы знаете, дети в таком возрасте впечатлительны. Как всякий мальчик, Юра захотел увидеть своего отца.
— Вам точно известно, что он убежал?
— Иначе я не стала бы вас беспокоить. Мне хотелось выяснить у вас один вопрос: когда мальчика найдут, куда его направлять? В Ташкент или к вам?
Семерихин растерялся и не сразу ответил.