— Чепуха! — сказал вихрастый. — Один только стук. Читай дальше, Юрка. Интересная же книжка, может, какой другой способ вычитаем. Убежал же этот граф из тюрьмы!
— Убежал! — мечтательно подтвердил Юрка.
— Вот и читай.
Юрка раскрыл книгу, и ребята опять обступили его. Слушая Юркин голос, Димка враждебно смотрел на неприступную стену.
— «…Потом, чтобы не терять ни одной минуты этой ночи, — читал Юрка, — во время которой, благодаря случаю или, вернее, своей изобретательности, он мог пользоваться драгоценным инструментом, он с остервенением продолжал работу…»
Димка слушал и медленно скользил взглядом по гладкой каменной плоскости, поднимая глаза к зубчатому краю стены, за которым сверкало синее-синее небо.
В небольшом ресторанчике сидел Семерихин, пил водку и рассказывал своему сослуживцу, лысеющему полнощекому Николаю Павловичу Сугробину, историю своей жизни. Оба были изрядно выпивши.
— А ты подумал, что я свидание с бабой назначаю?
— Натуральная мысль, — хихикнул Николай. — Ты по этой части еще в институте славился.
— Доисторические времена. Исчезли юные забавы как сон, как утренний туман. Тяпнем еще по одной?
— Давай.
Они выпили, смачно закусили. Посмотрели друг на друга, будто давно не видались.
— А ты, брат, большие надежды подавал, — с грустью сказал Сугробин. — А что теперь?
— Да и ты в Кулибины метил. А что вышло? Сидим два гения в одной комнате с глупыми бабами и роемся в пустых бумагах.
Сугробин ничего не ответил, махнул рукой, стал ловить на тарелке закуску, стараясь поддеть ее вилкой.
— А все через баб, — сказал Семерихин. — Если бы Ольга не ушла тогда от меня, не уехал бы я с рудников и теперь уже был бы главным инженером, ворочал бы большими делами. Не шуршал бы тут пыльными бумагами как канцелярская крыса.
— Бабы тут ни при чем, — махнул рукой Сугробин.
— То есть как ни при чем?
— В самом себе ищи вину, так честнее будет, ей-богу.
Сугробин наконец подцепил закуску, сунул в рот, засмеялся.