— Самаркандская, двадцать семь.
— Как зовут родителей.
— Еремеева Надежда Ивановна. Ну, еще Кирилл Николаевич.
Он теперь ничего не скрывал и только боялся, что его отправят домой.
— Что же нам делать, Юра? — сказала Людмила Васильевна. — Похоже, никаких результатов насчет гражданина Семерихина мы не добьемся. Придется возвращаться в Ташкент. Там же тебе хорошо жилось? Ну, что ты молчишь?
— Хорошо, — тихо сказал Юра. — Меня не обижали.
— Мама любит тебя. Правда же?
— Я тоже люблю ее. Только она мне не мама, — дрожащим голосом ответил Юра. — Моя мама умерла.
— Она воспитала тебя как сына. Она теперь стала тебе самым близким человеком. Зачем ты ее обижаешь?
Юра вскочил с места и упрямо сказал:
— Я не обижаю ее, я люблю маму. А в Ташкент не поеду, буду искать отца.
— Найдешь ли такого, какого ищешь?
— Всю землю пешком обойду и всех людей спрашивать буду. Куда он денется? Найду!
Людмила Васильевна молча смотрела на Юру. Подошла к нему, сочувственно покачала головой. Когда он успокоился, сказала:
— Послушай моего совета. Я желаю тебе добра.
Юра демонстративно отвернулся от нее и сердито насупился.
Людмила Васильевна от растерянности замолчала. Решила переменить тактику.
— Извини меня, — мирно сказала она. — Я ни на чем не настаиваю. Не хочешь возвращаться, живи у нас. Будем искать отца. А теперь успокойся, иди к ребятам.
Юра направился к выходу.
— До свидания, — буркнул он в дверях. — Только ищите как следует.