В палату вслед за нами входит медсестра, которая проверяет уровень жидкости в капельнице ублюдка. Хочется снять этот пакет с жидкостью и подышать туда, чтобы вены Эндрю наполнялись воздухом. Но нет, сдохнуть от воздушной эмболии — слишком простое наказание для этого урода. Девушка смотрит на нас с Эштоном и задает вопрос:
— Вы родственники?
— Ага, я — брат, — неожиданно произносит Эштон.
— Эндрю сейчас спит, вы можете подождать его здесь.
— А нельзя его разбудить? — интересуюсь я, и Эштон пихает меня локтем в бок.
Ауч. Больно.
Медсестра оставляет мой вопрос без ответа и молча выходит за дверь. Я поворачиваюсь к Эштону и вскидываю бровь.
— Брат?
— Что? Я ведь брат. Просто не этого ублюдка. — Пожимает плечами Эштон, пока я усмехаюсь.
Осматриваю кусок собачьего дерьма в больничной рубашке с трубками во рту. И сжимаю руки в кулаки.
— Я не хочу его бить, пока он в отключке, — сквозь зубы произношу я.
Эштон встает передо мной, закрывая своим массивным телом обзор на Эндрю. Он скрещивает руки на груди и хрипло произносит:
— Возвращайся домой, к моей сестре. Я позвоню тебе, когда он придет в себя.
— Кажется, я и в самом деле сильно стукнулся головой, раз никак не могу вспомнить тот момент, когда согласился исполнять приказы, которые отдает твоя задница.
— Моя задница классная, но не настолько, чтобы отдавать приказы. Их отдает мой мозг, которого у тебя, кстати, нет, придурок. Сейчас ты должен был быть с моей сестрой.
— Я… Кхм… Эм.. — Матерь Божья! Мне будто пятнадцать и меня спалили за дрочкой. — Поработал над тем, чтобы она истратила все свои запасы энергии. Так что сейчас она крепко спит.
Неожиданно дверь позади нас открывается и в палату входит Мэттью Кроуфорд.
— Отец?! — вскинув бровями, восклицает Эштон.
Мы с Эштоном стоим и таращимся на него, словно увидели призрака.
— На часах два часа ночи, в двенадцать у вас тренировка, что вы тут делаете? — гневно шипит Мэттью, прожигая наши лица своим суровым взглядом.