Тридцать дней тьмы

– Спасибо. Как же приятно снова оказаться в тепле! Я продрогла до костей.

Элла протянула Ханне еще один плед, однако та отказалась: она уже укрыла ноги и не хотела еще больше закутываться перед тем разговором, который ей предстояло начать. Тяжело вздохнув, Ханна, чтобы быстрее перейти к сути, начала с полуправды.

– Мне надо тебя спросить кое о чем… Возле автозаправки я встретила одного парня по имени Стефан. Не знаю, знакома ли ты с ним?

Элла отрицательно мотнула головой. Вообще-то значения это не имело. Ханна просто хотела, чтобы Элла сосредоточилась.

– Мы заговорили о том, что я живу у тебя, и тут Стефан сказал… Да, я прекрасно понимаю, что это звучит странно, но он сказал, что видел, как Тор садился в твою машину в тот вечер, когда его убили.

Ханна потерла левой рукой правую, которая отчаянно чесалась под гипсом. Она выпалила все это быстро, чтобы не пожалеть о сказанном и не остановиться на полдороги, при этом она осторожно наблюдала за реакцией Эллы. Поняла ли она, какое обвинение скрывается в этом невинном в общем-то рассказе? Судя по внимательному взгляду Эллы, она, конечно же, все сразу поняла. Взяв листок бумаги, она что-то написала и развернула бумажку к ней. Чувствуя, как пульс ее учащается, Ханна подтянула листок поближе.

– Ты думаешь, я убиль Тора?

Прочитав это, Ханна почувствовала себя так, будто из нее выпустили весь воздух. Даже в своих мыслях она не решалась так прямолинейно обвинять Эллу. Написанное же черным по белому, оно внезапно приобретало вполне реальные черты. Ханна пошла на попятную.

– Конечно же, я так не думаю. Однако, услышав такое… Мне просто необходимо узнать твою версию этой истории. Он ошибся или же Тор действительно сел к тебе в машину тем вечером? Если да, то зачем? И почему ты об этом ничего не говорила? Ведь, возможно, ты последняя, кто видел его в живых. Ты можешь быть важнейшим свидетелем. О таких вещах обычно рассказывают.

Своими словами Ханна ясно дала понять, что испытывает серьезные опасения относительно виновности Эллы. Напряжение распространилось по гостиной как ядовитый газ, грозящий задушить их обеих. Элла как-то странно посмотрела на нее – Ханна так и не сумела понять, что это за взгляд, – наклонилась, демонстративно придвинула к себе листок бумаги, написала на нем что-то и протянула записку Ханне.

– Разумеется, той ночью, когда Тор умер, я не раскатывала с ним на машине по деревне. Иначе я бы сказала. Мне больно, что ты могла такое подумать.

Прежде чем Ханна успела ответить, Элла поднялась. Вопреки обыкновению она не стала собирать на поднос пустые кофейные чашки и вазочку с печеньем и не задула свечи. Пробормотав по-исландски «спокойной ночи», она оставила Ханну в одиночестве сидеть в гостиной и переживать по поводу того, что отношения между ними вновь испорчены. И, быть может, навсегда.

– Меня беспокоит, что она так категорично все отрицает. Быть может, я и не права, но мне кажется, это весьма похоже на то, как если бы настоящий виновный пытался разыграть обиду. Ведь если бы наши подозрения были действительно абсурдными, она бы могла просто посмеяться и все опровергнуть, как будто это дурная шутка.

– Поехали спать ко мне домой.

– Что?

Ханна посмотрела на Йорна, стоявшего под снегом и ветром за дровяным сараем, куда Ханна вызвала его на рандеву после разговора с Эллой.

– Тебе нельзя оставаться здесь на ночь – это слишком рискованно. Что, если она убьет тебя, пока ты спишь?

Ханна хотела было посмеяться над драматическими фантазиями Йорна, однако сдержалась, решив, что крупица здравого смысла в его словах все же имеется. Правда, отправиться к Йорну и провести у него ночь было последним из того, чего бы ей в настоящий момент хотелось.

– Это будет странно выглядеть. Если я смоюсь отсюда, она сразу же поймет, в чем дело, и кто знает, что ей тогда взбредет в голову? Вне зависимости от того, виновна она или нет, я вовсе не хочу, чтобы у Эллы приключился нервный срыв и она совершила какую-нибудь глупость. Необходимо поддерживать в ней убеждение, что я ей верю.

– А ты действительно веришь?