Гуффин закатил глаза и тут же начал разъяснять Пустому Месту, словно малому ребенку:
– Талли Брекенбок не читал в газетах некрологов о скоропостижной кончине кукольника, иначе не послал бы нас к нему за долгом. Погляди на беднягу – этот уже все отдал.
– Верно, – не стал спорить Фортт, – Брекенбок не посылал бы нас. Но может, это свежий труп, а в газетах просто еще ничего нет?
– Чтобы в «Габенской Крысе» или «Сплетне» не было ничего о трупе кукольника? – Гуффин глянул на приятеля с сомнением. – Да они бы все знали еще до того, как он испустил последний вздох. К тому же почему он висит именно здесь, а не в лавке? Там же должно быть достаточно места. Здесь как-то холодно и неуютно… Лично я бы не хотел…
Фортт покачал головой – доводы друга не просто не убеждали, они представляли собой какой-то совершеннейший абсурд. Неужели Гуффин хоть на миг всерьез полагал, будто он, Джейкоб Фортт, не узнает кукольника? Да он ведь запомнил его именно таким, разве что ноги этого несчастного тогда твердо стояли на земле.
– Это точно кукольник – кто же еще! Я видел его представление в Скверном сквере. Тебе совсем не интересно, что стало с беднягой?
– Все и так понятно, – равнодушно бросил Гуффин. – Самоубийство. Сейчас ведь осень – самая самоубийственная пора. Тем более, я слыхал, от портов идет меланхолическая зараза – Черная Хандра. Вдруг, он заразился, ну, и того…
– Не похоже на самоубийство. – Фортт задумчиво почесал подбородок. – Тебя ничего не смущает в этом покойнике?
Все четыре руки висельника были связаны за спиной. А в груди слева, там, где сердце, торчал нож. И все же Манеру Улыбаться, видимо, ничего не смущало.
– Нет, – заявил Гуффин с показной утомленностью. – Классическое самоубийство. Хоть и весьма профессиональное. Сразу видно: навык, отточенный многочисленными попытками. Я бы вот так не смог. Просто зависть берет…
– Не смешно.
– А вот и смешно!
– Человек мертв.
– А вот и не мертв!
– Хватит, Гуффин! Этот труп красноречивее любых…
Манера Улыбаться перебил друга:
– Это вообще не труп.
– Как же не труп?
– А вот так! Это даже не человек.
– Мне надоело выслушивать всю эту че…