Сокровище Родины

— В каком храме?

— Искусства, душенька, театром называемом…

— Я не был в театре вчера, — возразил Корецкий.

— Значит, так были упимшись, что не помните?

— Не помню! — подтвердил Корецкий.

— Хорошо. Тогда я вам объясню положение, коего вы причиной: вы наскандалили вчера в преддверии театральном, затеяв там шум. Этот шум был услышан нашим милостивым антрепренёром, Антоном Антоновичем, человеком очень солидным и почтенным, как вы изволите знать…

— Не зна-аю! — выговорил, икнув, Корецкий.

— Вы вчера познакомились с ним, однако… Достойный гражданин и столп театрального дела в России. Ну, так вот он, как достойный гражданин и столп, поступил с мудростию Соломона и изгнал нас, то есть меня и дочь вашу, из своей труппы… Теперь мы находимся между небом и землею. Без дела, а значит, и без денег… Если вы, мой бутон невинности, пришли ко мне за презренным металлом, то извините, его у меня нет и взять его неоткуда. А причиной тому вы сами…

— А мне нужны деньги, — проговорил Корецкий.

— Они всякому дураку нужны, — деловито согласился Козодавлев-Рощинин и добавил: — Вы только, милостивец, конечно, не принимайте на свой счёт этого моего замечания, ибо тут под «всяким дураком» я самого себя подразумеваю… Мне тоже деньги нужны…

— Мне бы рублей двадцать пять, — смиренно, даже робко проговорил Корецкий.

Когда он не был пьян, как сегодня, что, впрочем, очень редко случалось с ним, он обыкновенно держал себя тихо и именно смиренно и робко.

Однако такой суммы он никогда не запрашивал.

— Что так мало? — улыбнулся Козодавлев-Рощинин. — Вы бы сразу уж двадцать пять тысяч рублей запросили! Ведь всё равно — взять мне их неоткуда… И зачем вам такой капитал понадобился?

Корецкий поморгал глазами, побарабанил пальцами по столу и ответил:

— Хочу начать новую жизнь.

— Дело хорошее, — согласился Козодавлев-Рощинин. — Зачем же вам для начала новой жизни именно двадцать пять рублей нужны?

— Во-первых, чтоб приличное платье купить себе…

— Вы его всё равно пропьёте, — значит, ваше «во-первых» не выдерживает критики, а «во-вторых»?

— Во-вторых, чтоб уехать отсюда…