«Ты верна», — шептали мертвецы. — «Ты тёмная сестра».
«Жница мрачного супруга».
«Великая жрица».
Она всегда была с ним. Почитая мёртвых, исполняя их пожелания, вкушая их плоть и поросль, что выросла из тел. Поэтому и он всегда был с нею.
Этот союз был для неё превыше всего. Какой бы выбор ни стоял — она всегда выбрала бы Бога Горя. Сколько бы ни было сомнений и слёз.
И он давал ей понять, что знает это. Уверенность и сила наполняли её с каждым касанием бездны.
Пускай его объятия не согрели бы её холодной ночью. Пускай он никогда бы не прошептал ей на ухо слова влюблённости. Пускай он не сочетался бы с нею при жизни. Она знала, что под его покровом не будет ни страха, ни боли. И была ему благодарна за это — и за всё.
Столь беззаветная, преданная, жертвенная любовь могла быть незаметна для людей. Но Схаал всё знал.
Я принял твою лепту, гласила его мысль — внутри и снаружи, звеня в крови и пылью рассеиваясь по сознанию.
Я люблю тебя.
Ком встал в горле. Слёзы намочили ресницы. Эйра дрогнула, не смея даже помыслить о том, что это не чудится её разуму — а и впрямь произносится устами Рогатого Бога.
Я забираю то, что тебе дорого, по воле моей. Но за любовь твою дарую тебе назад то, что пожелаешь. Того, кого пожелаешь.
Эйра затаила дыхание. Всмотрелась в гудящий полумрак.
«Кого пожелаешь?» — застыло в мыслях. — «Взамен. Добрый бог желает, чтобы я была утешена. Я не могу попросить Морая, ведь его душа нужна ему. Но он предлагает мне взять другого…»
Голову вскружило. Насколько сильно было величие Схаала? Неужели он мог вернуть ей кого-то, с кем она рассталась?
Мать? Или одного из сыновей, что родились, так и не сделав ни вздоха?
Подругу и сестру, Голодную? Или…
Эйра сжала себе виски и опустила взгляд под ноги.
Разве нужно было просить о тех, с кем она уже попрощалась? Тех, кого уже отпустила под его подол? Образы зрели в памяти, вырастали и беспорядочно сменялись, превращаясь в грязь минувших лет.
Она уже оплакала их. Уже отпустила.