– Это не то! – она топнула ногой, и Бард снова вздрогнул, а старый слуга вздрогнул вместе с ним. – Мне надоело выглядывать из клетки, как птичка со сломанными крыльями! Я хочу выйти в поле. Я хочу летать! По дороге гулять нельзя – меня увидят! Гончие, Гончие – везде Гончие. Везде этот твой Фавр. И шагу ступить нельзя! Так пусти меня в поле! Ты же знаешь, – повторила она мягче, – если Знахарка мне не поможет, то меня уже ничто не спасет. Так дай же мне насладиться последними днями так, как этого хочется мне.
– Нет, – Руфус замотал головой. – Нет, нет, нет! – энергично запротестовал он, срываясь под конец на крик.
– Тише, – укорила его госпожа, но он не обратил на нее внимание.
– Один укус, и у вас не будет и этого! Один случайный взгляд, и…
– И? – потребовала она. – Что ты сделаешь? Меня кто-то увидит. Кто-то меня узнает. Что тогда?
– Я убью этого человека, – сказал Руфус. Его голос по-прежнему слегка дрожал, но Бард отчего-то поверил ему без раздумий.
Менестрель тревожно оглянулся, и огоньки деревни показались теперь бесконечно далекими.
Но что это? Неужели он испугался сморщенного мужичка неприметной наружности? Он, побывавший во всех видах передряг?
Да, подсказал ему внутренний голос. Именно таких неказистых Руфусов и стоило бояться со всей серьезностью. Он все думал верно. Нужно было бежать.
Слуга и его госпожа продолжили разговор, но теперь их голоса звучали еще тише, и Бард различал лишь отдельные слова.
… Оттуда, куда назад дороги нет… Ее тень… Нет… Она не вернется! Деньги, все упирается в деньги…
– Но у нас нет противоядия! – яростно шептал Руфус. – Мы все наши сбережения отложили на Знахарку! Все!
– И что с того! – возмутилась она чуть громче, и снова еле слышная перепалка.
Наконец женщина что-то безапелляционно прошипела и двинулась прочь от фургона. Руфус, заламывая руки, поспешил следом, едва не спотыкаясь в высокой траве.
Барда не нужно было приглашать дважды – он развернулся и, стараясь не производить много шума, поспешил обратно в сторону гостиницы.
***
Рано с утра караван тронулся.
Наемники, сражаясь с последствиями вчерашнего кутежа, бросали в сторону уплывающей за горизонт таверны последние томные взгляды. Теперь до самых ворот Брандстада их единственным проводником станет открытое небо, а о благах цивилизации придется забыть еще на долгих четыре дня.
Бард страдал от воспоминаний от бессонной ночи не меньше, чем его спутники. Его личный перечень людей, с которым ни за что на свете нельзя было встречаться взглядами, разросся до двух человек и теперь, помимо Ханси, включал еще и стручковатого Руфуса.
Таинственная госпожа по-прежнему скрывалась в своем вагончике, а сам слуга с неизменно кислой миной сновал по каравану. Он попытался сторговаться о чем-то с несколькими купцами и безуспешно попробовал выменять у провизора еду, предложив ему в качестве компенсации видавшую виды посеребрённую брошь, но тот брезгливо отказался.
ebooksa