Разумеется, никто не открыл.
Бард прислушался. Нужно было первым делом приложить ухо к двери, осознал он. Теперь, когда он столь неказистым способом уведомил всех о своем прибытии, леди и ее слуга наверняка затаили дыхание.
Изнутри и вправду не доносилось ни звука.
Бард вздохнул и постучал еще раз.
– Я друг, – негромко сказал он.
Тишина.
– Я принес противоядие, – добавил он, подумав.
Что же, главный его козырь был разыгран в самом начале партии. Оставалось только полагаться на переменчивую удачу и здравый смысл его оппонентов.
Их осмотрительность не смогла подавить их оживление.
Из-за двери раздалось приглушенное «нет!», послышались чьи-то шаги, но затем все опять стихло. Чей голос это был?
Он прозвучал так панически высоко, что Бард не мог быть уверен.
– Я хочу помочь, – сказал он и постучал в дверь еще три раза.
Вышло немного нерешительно, и он готов был поклясться, что внутри его не услышали.
А ведь еще нельзя было забывать о лагере с его многочисленными зеваками…
Бард оглянулся.
Он различил, как от полукружия защитных костров отделилось несколько огоньков поменьше и, подрагивая, направилось в его сторону.
Только этого еще не хватало!
А ведь у одного из этих прохвостов могла быть сейчас его лютня! И как он мог так бесславно позабыть о самом ценном своем инструменте, все это время упорно оберегая никому не нужные, растреклятые артефакты с какого-то не менее омерзительного Шпиля. О, боги!
– Сейчас здесь будут люди, – менестрель пожаловался безучастной двери. – Будьте любезны выслушать меня… Я хотел бы просто отдать вам антидот, и все. Я оставлю его у порога, а сам уйду. Просто дайте мне понять, что он будет принят. И тогда я не потревожу вас больше. Мне бы всего лишь хотелось помочь вам… Очень, – добавил он, представив себе трогательную фигурку, укутанную в шаль.
– Нет, госпожа, прошу вас!