Исчезая с рассветом

22
18
20
22
24
26
28
30

Разумеется, никто не открыл.

Бард прислушался. Нужно было первым делом приложить ухо к двери, осознал он. Теперь, когда он столь неказистым способом уведомил всех о своем прибытии, леди и ее слуга наверняка затаили дыхание.

Изнутри и вправду не доносилось ни звука.

Бард вздохнул и постучал еще раз.

– Я друг, – негромко сказал он.

Тишина.

– Я принес противоядие, – добавил он, подумав.

Что же, главный его козырь был разыгран в самом начале партии. Оставалось только полагаться на переменчивую удачу и здравый смысл его оппонентов.

Их осмотрительность не смогла подавить их оживление.

Из-за двери раздалось приглушенное «нет!», послышались чьи-то шаги, но затем все опять стихло. Чей голос это был?

Он прозвучал так панически высоко, что Бард не мог быть уверен.

– Я хочу помочь, – сказал он и постучал в дверь еще три раза.

Вышло немного нерешительно, и он готов был поклясться, что внутри его не услышали.

А ведь еще нельзя было забывать о лагере с его многочисленными зеваками…

Бард оглянулся.

Он различил, как от полукружия защитных костров отделилось несколько огоньков поменьше и, подрагивая, направилось в его сторону.

Только этого еще не хватало!

А ведь у одного из этих прохвостов могла быть сейчас его лютня! И как он мог так бесславно позабыть о самом ценном своем инструменте, все это время упорно оберегая никому не нужные, растреклятые артефакты с какого-то не менее омерзительного Шпиля. О, боги!

– Сейчас здесь будут люди, – менестрель пожаловался безучастной двери. – Будьте любезны выслушать меня… Я хотел бы просто отдать вам антидот, и все. Я оставлю его у порога, а сам уйду. Просто дайте мне понять, что он будет принят. И тогда я не потревожу вас больше. Мне бы всего лишь хотелось помочь вам… Очень, – добавил он, представив себе трогательную фигурку, укутанную в шаль.

– Нет, госпожа, прошу вас!