– Не видишься с человеком несколько лет, а он тебя забывает. – уверенно возмутился Слава, не сдвинувшись с места.
– Как я тебя забуду, если не знаю.
– Как не знаешь? Я, между прочим, изменился меньше тебя, пончик. Похудел, я даже сначала засомневался. А ты однокурсника узнать не можешь! – продолжал негодовать Слава, стоя перед столом.
– Всё равно тебя не помню. – прицелившись взглядом в лицо Славы, напрягал память преподаватель.
– Ну как, кто всегда в уголочке сидел? (преподаватель надолго задумался.) Ладно, а если так.
Слава сел, закинув ноги на ногу, сгорбился и развернул воображаемую книгу.
– Славка…
«Вот совпадение!»
– … ты?
– А кто же. – не ожидая того, что дело само облегчит ему роль, обрадовался Слава.
– Ты извини, сидел там один, тебя бы никто и не вспомнил, если бы… не сел. – восклицал переполненный радостью преподаватель. – Как-то сильно ты постарел, дал бы тебе под тридцать, что случилось?
– Работа, работа и только.
Геннадий, так звали преподавателя, оставил книгу на столе и, обойдя его, сел рядом со Славой.
– А сюда то ты как попал?
– Дак и говорю работа. План у меня, – Слава понизил голос и оглянулся на дверь, – знаешь, смена обстановки для воображения полезна. Вдохновения наберусь, шедевры, как Ван Гог напишу и всё – известность.
– А сюда то…
– Твой главврач – неуч. Я ему язык пару раз показал, покривлялся, он там что-то записал и я в этом. – Слава потянул на себе одежу.
– Никогда от тебя таких поступков не ожидал.
– Художник должен страдать ради искусства. А ты как сюда?
– Мне же сразу после выпуска предложили, делать ничего не надо, только наблюдай за ними, чтобы друг друга не побили, а платят прилично. – отмахнулся Геннадий, больше заинтересованный во встреченном одногруппнике.