Последствия

прочавкал Слава, ещё при подходе к столу, он так же нёс тарелку супа и салат.

– А то я не вижу. – Интерн схватил с тарелки кусок хлеба.

– Да подожди, дай поставлю.

Слава рассервировал стол и приступил к еде. Когда мужчина выпил суп до половины в столовую легкой поступью влетела Лизавета. Она никогда не шла, а уж тем более не топала. Была худа до того, что легко прикасалась к земле, и так же невесомо отрывалась от неё. Девушка заметила Славу, когда с подносом приближалась к столу. Она удивилась и слегка улыбнулась, села на привычное место и, отодвинув поднос на несколько сантиметров от себя, сняла с него салат, поставила перед собой тарелку и взяла в руку вилку.

– Приятного аппетита, Лиза. – громко, но ласково проговорил Слава, что ложка в руках девушки внезапно проскрежетала по тарелке. Она подняла на мужчину взволнованные, но приятные глаза и кивнула, затем снова наклонилась.

– Ты можешь со мной поговорить? Мы никогда не оставались наедине. – в его голосе прозвучало умоление, глаза округлились, края бровей поднялись. Он отодвинул от себя тарелку, Лизавета повторила движение и вопросительно посмотрела на Славу. – У тебя очень красивое лицо. Я просто, чтобы ты знала. Такой вопросительный взгляд. Не надо. Достаточно улыбки. Но не смущайся. Я всего минутку посмотрю.

Слава сощурился и ровно минуту разглядывал лицо Лизаветы. Девушке было неловки, что она не могла скрыть, но глаз решила не отводить.

– Достаточно, больше я вас не беспокою. – закончил Слава рыцарски, но перед этим его что-то пошатнуло. – Нет, не надо ничего говорить. – он остановил Лизавету, начавшую выбивать что-то руками.

Оставив девушку в волнении и восхищении, что он сам и заметил, Слава продолжил допивать суп. Лизавета ещё ковыряла салат, а он доел бутерброды, когда за стол сели Борис и Глеб.

– Вы же христиане. Православные или католически? – так же неожиданно и громко обратился Слава к Божкам, но в отличие от речи к Лизавете, без приятности голоса.

«Сделаю помарку для устранения непонимания. Ещё в первый день прибывания Вячеслава Владимировича я зачитывал медицинские книжки «небуйных», времени было немного, приходилось сокращать. Они, Борис и Глеб, верят, как я и говорил, в то, что могут исцелять, то есть являются богами, по их мнению. Но в то же время молятся Исусу, как люди. Сами они так и не определились, кем являются и решили остаться чет-то средним.»

– Какая тебе разница. – осадил Глеб.

– Ведь я над этим подумывал временами. И абсолютно с тобой согласен, какая разница: католик или православный, буддист или синтоист. Всё это вера в что-то сверхъестественное, столько имён, а синоним один – бог.

– Я спросил, какая тебе разница. – ударив на предпоследнее слово, повторил Глеб.

– Да что же вы, ни во что меня не ставите что ли? Посмотрите на меня, когда говорите. Бурчите себе в тарелку, меня с мыли сбиваете, а замечаний твоих неслышно. – возмутился Слава.

– Православной веры мы. – снизошёл Борис, отодвинувшись от тарелки.

– Всё желание поговорить отбили. – громко ворчал Слава.

Глеб довольно улыбнулся, и следующего «небуйного» прождали в тишине. Пётр Семёнович, только войдя, увидел Славу и поспешил к столу. Мужчина его также заметил и остановил:

– Ты сначала поесть возьми, вопросы после.

Старик послушно направился к пункту выдачи и через время вернулся, сев по правую руку от Славы.