«Если повезет, — сказал он, — ваш муж сможет вернуться к нормальной жизни через несколько месяцев. Возможно, ему потребуется операция шунтирования, чтобы отвести кровоток в обход поврежденных артерий, но да, если это удастся, он». наверное, все будет хорошо».
"Когда ты начинаешь?" Спросила она.
«Сейчас он едет в рентгенлабораторию. Менее чем через час ему сделают операцию. Вот что произойдет…»
Затем он перешел к сухому, бесплодному описанию процедуры анестезии и проблем с восстановлением. Это заняло около двадцати минут. Но я уже узнал то, что мне нужно было знать. По всей вероятности, с мистером Блэкмором все будет в порядке. Хотя в то время, когда были другие средства для очистки тромба, а именно лекарства, которые фактически растворяли его, катетеризация сердца была проверенной и надежной процедурой.
Пока он бубнил, я поймал себя на том, что задаюсь вопросом, что случилось с мистером Блэкмором в моей предыдущей жизни. В этот день он попал в больницу по моему настоянию, благодаря моему вмешательству. Это случилось раньше? Я не знал исхода отца Нины, когда знал ее раньше, потому что мы никогда не были близки, очевидно. Но инстинктивно я чувствовал, что он, вероятно, умер дома той ночью или вскоре после этого. Судьбе снова помешали? Или была неизбежная перестройка в работах?
Мы поднялись в приемную рентгеноперационной на втором этаже. Этот зал ожидания был меньше, но по-прежнему оборудован телевизором и телефоном. Там тоже было пусто, кроме Нины, ее матери и меня. Мы сидели вместе в ряду стульев, Нина между миссис Блэкмор и мной. Мы не разговаривали. Время от времени я ловил на себе странный взгляд Мэри Блэкмор, как будто она недоумевала, почему я, тот, кто преследует только одно, все еще здесь. Думал ли я, что собираюсь разрушить добродетель ее дочери той ночью?
Примерно через час я извинился и нашел больничную столовую, вернувшуюся с чашками кофе, которые я раздал.
"Спасибо." — сказала миссис Блэкмор, беря его у меня из рук.
«Никаких сливок, один сахар». Я сказал. «Так, как тебе нравится».
Она посмотрела на меня озадаченно, подозрительно. "Как ты это узнал?"
Я улыбнулась. — Нина сказала мне. Я ответил. «Она воспринимает это так же».
Она задумчиво кивнула, и мы продолжили ждать.
Вскоре после того, как мы выпили кофе, в комнату ожидания вошел доктор. Он был одет в хирургический халат, а его волосы были взлохмачены из-за стерильной шапочки, которую он только что надел. Все напряглись. Опять же, отсутствие капеллана говорило о многом еще до того, как было сказано слово.
«Мы думаем, что преодолели препятствие». Он говорил нам. «Мистер Блэкмор сейчас в реанимации. С ним все в порядке».
«Мы думаем, что преодолели препятствие». Он говорил нам. «Мистер Блэкмор сейчас в реанимации. С ним все в порядке».
Говорил намного больше. Он сказал нам, что во время ангиограммы, проведенной до катетеризации, в коронарных артериях мистера Блэкмора была обнаружена обширная окклюзия. Был ли у него привычка есть продукты с высоким содержанием холестерина? Он был? Что ж, наверное, с этого все и началось. Он сказал, что на следующий день его переведут в больницу, где я работал, и, если он продолжит хорошо восстанавливаться, ему сделают операцию тройного шунтирования. Это, в дополнение к изменению диеты, вероятно, решит проблему.
К тому времени, когда доктор ушел, мы все чувствовали себя лучше. Нина подошла к моему стулу и обняла меня, крепко, сжимая объятия благодарности. Ее мать бесстрастно наблюдала за этим, ничего не говоря.
«Спасибо, Билл». Нина сказала мне, когда отпускала меня. «Ты спас папе жизнь».
"Я не знаю об этом." — сказал я скромно. «Я просто помог ему понять, что ему нужно делать. Я рад, что с ним все будет в порядке».
— Ты спас его, Билл. — повторила Нина. — И я никогда этого не забуду. Она повернулась к матери. «Ты не думаешь, что должна поблагодарить Билла, мама?» — резко спросила она.