Иди со мной

Он повторяет свои требования, но уже не с такой уверенностью.

Я прошу его, чтобы мы всего лишь поговорили, в конце концов, мы же братья, небольшая беседа никак не помешает. Спрашиваю, зачем он делает нам так больно. Я еще могу понять, что убил Хелену, хотя не прощу этого и, раньше или позднее, убью его. Да, она разбила его сембю, возможно, но через шестьдесят лет?

Он не мстит, слышу в ответ, он доискивается справедливости.

Я мог и не помещать объявления в сети, но, раз он его прочитал, это означает, что издавна следил за мной, за матерью, за "Фернандо", интересовался и выслеживал.

Стакан наполняю до половины, пью по-спортивному, разглаживаю страхи. Я догадываюсь, что Юрий выжидает где-то недалеко, возможно даже, что он перелез через сетку. Из нейлоновой сумки вытаскиваю свой нож шеф-повара, мы знакомы с ним уже много лет, с его помощью я приготовил именинный ужин для мамы когда закончил ПТУ, мне хотелось, чтобы она знала, что я не ошибся.

Лампы погашены, я хожу от окна к окну, поглядываю на сад и улицу, оставаясь невидимым, но Юрия высмотреть не удается.

Даю ему понять, что если я должен исполнить его особенную просьбу, если отдам ему космическое сокровище, мне потребуются гарантии безопасности. Пускай поедет на мол в Орлове и снимет там ролик, назвав четко время.

Если же он приблизится к моей семье, то ничего не получит; устроим это между собой, говорю я, и Юрий соглашается.

Повторяю вопрос: почему он нас преследует? Ведь мы, с Кларой и Олафом, ничего плохого ему не сделали.

- Ты отобрал у меня жизнь, - отвечает он голосом, звучащим из транслятора. – Я был сыном предателя. Семенем изменника. А у тебя имеются забегаловка и семья. Ты никогда не поймешь, что значит, когда тебя гонят от каждой двери. Я должен был пахать за десятерых, и мне было в сотню раз труднее, потому что отец насрал на отчизну и обвел всех нас вокруг пальца, а у тебя что? Хорошая житуха заботливого сынка? А у меня мать посадили, ее затравили настолько, что она повесилась.

Разогревшийся спиртным, я намереваюсь ему сказать, чтобы он не ныл, ведь он устроил себе жизнь вполне неплохо, раз работает в органах: сам по себе сюда, скорее всего, не приехал бы. Мне, похоже, даже удается эту мудрую мысль умолчать; наши отношения на лезвии ножа, а нож я держу в кармане.

Принимаю предложение брата, определяем подробности встречи, наступает последняя неприятная минута тишины, когда мы ждем, кто из нас первый отключится.

О новых шкурах

Меня зовут Дастин Барский, родился, как оказывается, в Штатах, все еще супруг Клары, всегда отец Олафа, еще до вчерашнего дня повар в ресторане стейков "Фернандо" на улице Швентояньской в Гдыне.

Но и еще.

Меня зовут Николай Семенович Нарумов он же Стен Барский, родившийся под Ленинградом, капитан второго ранга советского военно-морского флота, главнокомандующий на эсминце "Смелый", агент Центрального Разведывательного Управления, но еще и Главного Разведывательного Управления, отец Дастина и муж недавно умершей Хелены.

Похоже на то, что все мною написанное, может быть ничем более, чем прощальным письмом, о, ужас, завещанием.

Я предчувствовал осмысленность этого письменного труда, только считал, что оно раскроется более приятным образом. Закончу и пойду к Юрию.

Но давайте еще вернемся к Америке.