Мотовилов ждал в кабинете. Тщательно припер дверь. Спросил сухо:
– Чему обязан?
– Многоуважаемый Алексей Степанович! – торжественно сказал Пожарский. – Имею честь просить у вас руки вашей дочери, Анны Алексеевны.
– Вы только за этим явились?
– А его от ответа зависит.
– Ответ вам известен, – резко сказал Мотовилов.
Пожарский нахально улыбался. Сказал:
– С тех пор обстоятельства изменились, и потому я беру смелость…
– Ваши обстоятельства?
– Нет, не мои лично.
– Я уже говорил вам, – начал было Мотовилов.
Пожарский развязно перебил его:
– Поверьте, Алексей Степаныч, будет лучше, если вы согласитесь.
– Одним словом, это окончательно.
– В таком случае я должен вам сказать, хотя и с прискорбием, что, прося теперь руки вашей дочери, я только исполняю долг честного человека.
– Что? – крикнул Мотовилов. Побагровел.
– Увы! – вздохнул Пожарский. – «В ошибках юность не вольна!» Это и есть обстоятельство…
– Это – ложь! Гнусная ложь!
– Могу доказать…
После нескольких минут бурного разговора Пожарский очутился на улице. Растерянно думал: «Досадно! Кремень человек! Не ждал я того, – только напрасно поклеп взвел на мою Джульетту. Как бы ей перечесу не задали!»