Тайна Богоматери. Истоки и история почитания Приснодевы Марии в первом тысячелетии

С другой стороны, в том же трактате Тертуллиан высказывает суждение о том, что после рождения Иисуса Мария потеряла девство:

Стало быть, мы признаем знамение противоречивое, зачатие и рождение Девой Марией, о котором эти «академики» говорят: «Она родила и не родила, Дева и не Дева»… Ибо, если Она родила от Своей плоти, то действительно родила; но поскольку не от семени мужа, то и не родила вовсе. Она Дева, ибо не знала мужа; но и не Дева, ибо родила. Однако дело все же обстоит не таким образом, что Она родила и не родила, и что Та Дева, Которая не Дева, — потому именно, что Она — Мать по лону Своему… Та родила, Которая родила. И если Дева зачала, то через рождение Свое сделалась брачной, именно, по закону отверстого тела. При сем не было никакого различия, совершилось это допущенною или выпущенною мужескою силой, — все равно, ложесна открыл один и тот же пол. А ложесна — те самые, ради которых записано о других: Все мужеское, отверзающее ложесна, будет зваться освященным для Господа (Исх. 13:2). Кто же поистине свят, как не Сын Божий? Кто в настоящем смысле отворил ложесна, как не Тот, Который разверз их, запертые? Впрочем, в браке они у всех разверзаются. И те ложесна разверсты были тем более, ибо крепче были заперты. И поэтому должно скорее называть Ее не Девой, чем Девой, ибо Она стала Матерью как бы вдруг, — прежде чем вступила в брак. И стоит ли еще говорить об этом, когда апостол на том же основании провозгласил, что Сын Божий произведен не от Девы, но от жены, признав брачное страдание разверстых ложесн Ее?[128]

Как мы видим, Тертуллиан здесь прямо не утверждает, что Мария после рождения Иисуса потеряла девство из-за вступления в брак с мужчиной: сам факт рождения от Нее Младенца толкуется как потеря девства.

В сочинении «О покрывале девственниц» Тертуллиан вообще ничего не говорит о «братьях Иисуса», но разбирает вопрос, в каком смысле Дева Мария была названа апостолом Павлом «женщиной» (Гал. 4:4: «Когда пришла полнота времени, Бог послал Сына Своего Единородного, Который родился от жены»), и решает его в том смысле, что здесь указывается просто на принадлежность Марии как Девы (virgo) к общему полу женщин (universo mulierum generi), а не на то, что Она уже была женщиной, а не Девой, в момент рождения Христа или после этого[129].

В сочинении «О единобрачии» ничего не говорится о других детях Девы Марии. Тертуллиан говорит здесь лишь то, что «Христа родила Дева, Которой только один раз предстояло выйти замуж после рождения, чтобы и то, и другое имя святости[130] было удостоверено в случае Христа посредством Матери, которая была и Девой, и Женой одного мужа (per matrem et virginem et univiram)»[131].

Суммируя сказанное о мариологии Тертуллиана, можно сделать вывод, что он признавал рождение Иисуса от Девы, относительно же сохранения Ею девства после Его рождения высказывался двусмысленно. При этом однозначного утверждения, что Она вступила в брак с Иосифом и родила от него детей, мы у Тертуллиана не находим.

Ориген

Крупнейшим церковным писателем первой половины III века был Ориген. На протяжении многих лет он возглавлял огласительные училища сначала в Александрии, затем в Кесарии, снискав славу выдающегося педагога-катехизатора. Некоторые современные ученые называют Оригена основателем христианского богословия[132]. Он автор множества экзегетических, богословских, апологетических и аскетических сочинений.

В своих экзегетических трудах Ориген разрабатывал аллегорический метод толкования Священного Писания, унаследованный им от Филона Александрийского. Ориген считает, что Священное Писание содержит не только буквальный смысл, «но и некоторый другой, скрытый от большинства, ибо описанное здесь служит предначертанием некоторых таинств и образом божественных вещей». Духовный смысл Писания «известен не всем, а только тем, кому подается благодать Святого Духа в слове премудрости и знания»[133].

Аллегорический метод толкования Писания, широко распространенный в александрийской традиции, основывался на представлении о наличии двух уровней в Писании — буквального и духовного — и о необходимости за каждым словом Писания усматривать некий аллегорический, символический смысл. При помощи такого метода, который современному человеку может показаться бесполезным и бессмысленным[134], но который соответствовал культурной традиции образованных эллинов его времени, Ориген истолковал многие книги Священного Писания. В дальнейшей христианской традиции, в том числе литургической, аллегорический метод толкования Писания будет играть огромную роль.

Богословские формулировки сочинений Оригена, как правило, достаточно осторожны: в тех случаях, когда в церковном Предании нет ясного ответа на тот или иной догматический вопрос, Ориген либо оставляет его без ответа, ссылаясь на его недостаточную разработанность, либо предлагает свое толкование, при этом подчеркивая, что оно является его личным мнением. Тем не менее в трудах Оригена наличествуют идеи, которые последующей церковной традицией были отвергнуты и осуждены.

Споры вокруг некоторых пунктов его доктрины начались еще при его жизни. После его смерти они не прекратились. Уже в конце III века святитель Мефодий Патарский оспаривал учение Оригена о предсуществовании душ и природе воскресших тел. В IV веке против Оригена писали на Востоке святитель Епифаний Кипрский, а на Западе — блаженный Иероним. В 400 году в Александрии был созван Собор, осудивший оригенизм. Однако влияние Оригена сохранялось в монашеских кругах Египта и Палестины, где вплоть до середины VI века продолжались споры по тем или иным пунктам учения Оригена. В конце концов на Константинопольском Соборе 543 года, а затем и на V Вселенском Соборе 553 года оригенизм был официально осужден Церковью. Осуждению подверглось, в числе прочих пунктов, учение о том, что душа Иисуса Христа предсуществовала и соединилась с Богом Словом раньше воплощения от Девы, а тело в утробе Пресвятой Девы сначала было образовано и уже после этого соединилось с Богом Словом.

Христос и апостолы. Начало IV в. Фреска катакомбы Домициллы, Рим, Италия

Несмотря на осуждение Оригена, его огромная роль в развитии христианского богословия не подлежит сомнению. Он внес свой вклад и в развитие мариологии. По свидетельству церковного историка Сократа Схоластика, именно Ориген первым употребил в отношении Девы Марии термин «Богородица» (θεοτόκος): «Ориген в первом томе толкований на Послание апостола Павла к Римлянам объявил, почему Она называется Богородицей, и подробно исследовал этот предмет»[135]. Однако данное толкование не сохранилось, как и многие другие сочинения Оригена, которые были утрачены или уничтожены после его осуждения.

На основе сохранившихся творений Оригена мы можем составить лишь приблизительное представление о его мариологических воззрениях. В частности, в апологетическом трактате «Против Цельса» он защищает догмат о рождении Христа от Девы. Язычник Цельс, или Кельс, жил во второй половине II века и был автором антихристианского трактата под названием «Истинное слово». В нем он использует не только обширный арсенал греческой философии и мифологии, но и ту аргументацию, которой пользовались против христианства иудеи его времени. В частности, ссылается на иудейское предание о том, что Иисус родился от некоего римского солдата:

Но возвратимся опять к тому, что Цельс влагает в уста иудея, именно к утверждению, что мать Иисуса была изгнана своим мужем-плотником после того, как была изобличена в нарушении супружеской верности и родила от какого-то солдата, по имени Пантеры[136]. Посмотрим, не в ослеплении ли они сочинили всю эту басню о деве, впавшей в блуд с Пантерой, и плотнике, изгнавшем ее; не выдумали ли они все это затем только, чтобы опровергнуть необычайность зачатия от Духа Святого? Но ведь они могли и как-нибудь иначе представить в ложном освещении эту слишком необычную историю и не утверждать, как бы против своей воли, то положение, что Иисус был рожден все же не от обычных среди людей брачных уз. Впрочем, этим людям, не желающим соглашаться с фактом необычайного рождения Иисуса, было естественно выдумать какую-нибудь ложь. Но они со своей стороны поступили совсем не убедительно: после того, как они утвердили факт, что Дева зачала Иисуса не от Иосифа, их ложь очень ясна для тех, которые могут выслушать и изобличить все их помыслы. В самом деле, да неужели сколько-нибудь вероятно, чтобы Тот, Который совершил так много на пользу рода человеческого и употребил все Свои усилия к тому, чтобы через указание на суд Божий всех — и греков, и варваров — побудить к оставлению порока и к решимости все свои действия направить на исполнение воли Создателя Вселенной, чтобы Этот получил жизнь (γένεσιν) не чудесным, а самым нечестным и позорным образом?[137]

В защиту учения о рождении Иисуса от Девы Ориген приводит обширную аргументацию, ссылаясь на тексты Ветхого Завета, в которых это событие предсказывалось. Прежде всего, он обращается к словам Исаии: «Се, Дева во чреве приимет и родит Сына» (Ис. 7:14). Вслед за Иустином Философом Ориген обращается к греческому тексту пророчества и рассуждает об истинном значении еврейского оригинала. Он, однако, не развивает мысль о сознательной порче иудеями еврейского текста Книги пророка Исаии. Вместо этого он с присущим ему филологическим педантизмом доказывает, что наиболее адекватным переводом еврейского словао בתולה (дева) является греческое слово παρθένoς («дева»):

И если иудей при своем толковании смысла изречения: «вот, Дева» (παρθένoς) будет утверждать, что вместо данного выражения в Писании говорится: «вот, молодая женщина» (νεᾶνις), то на это мы возразим ему, что слово ἀαλμά, которое Семьдесят перевели как «дева» (παρθένον), а другие как «молодая женщина» (νεᾶνις), находится, как говорят, и во Второзаконии и обозначает деву (παρθένον). Вот это место: «Если будет молодая девица (παῖς παρθένος) обручена мужу, и кто-нибудь встретится с нею в городе и ляжет с нею, то обоих их приведите к воротам того города и побейте их камнями до смерти: отроковицу (νεάνιν) за то, что она не кричала в городе, а мужчину за то, что он опорочил жену ближнего своего». И потом: «Если же кто в поле встретится с отроковицей, обрученною, и, схватив ее, ляжет с нею, то должно предать смерти только мужчину, лежавшего с нею, а отроковице ничего не делай; на отроковице нет преступления смертного» (Втор. 22:23–26)[138].

Пророк Исаия. Мозаика. XIV в. Собор Святого Марка, Венеция, Италия

Приведя различные ветхозаветные пророчества о Мессии, Ориген, продолжая защищать учение о рождении Христа от Девы, приводит и следующий неожиданный аргумент: