Тайна Богоматери. Истоки и история почитания Приснодевы Марии в первом тысячелетии
А ложесна Божьей Матери были разверзнуты при рождении Сына, ибо до рождения Христа мужчина не прикасался к Ее священному лону. Дерзну сказать, что в тот момент, о котором в Писании сказано: «Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя» (Лк. 1:35), обрелось семя, и произошло зачатие; и Плод начал расти без разверзания ложесн. Поэтому Сам Спаситель говорит: «Я же червь, а не человек, поношение у людей и презрение в народе» (Пс. 21:7). Находясь в утробе Матери, Он видел нечистоту Ее тела, со всех сторон Его окружали Ее внутренние органы; Он терпел тесноту и нес тяготы земного существования. Поэтому Он сравнивает Себя с червем и говорит: «Я же червь, а не человек. Человек обычно рождается от мужчины и женщины; но Я рожден не от мужчины и женщины, как принято у людей, но как червь, который не принимает семя извне, а воспроизводится в себе и от себя и производит потомство только из своего собственного тела»[151].
Сравнение рождения Христа от Девы с размножением червей современному читателю может показаться, по меньшей мере, безвкусным, а кому-то даже кощунственным. Но во времена Оригена и эстетические критерии были иными, и подходы к тексту Священного Писания радикально отличались от современных. Так, например, утверждение «Сам Спаситель говорит: „Я же червь, а не человек“» следует понимать в контексте мессианского толкования псалмов: то, что говорилось в псалмах, признанных в церковной традиции как мессианские, то есть указывающие на Христа, автоматически приписывалось Христу.
Отвечая на вопрос, в каком смысле Лука называет Иосифа отцом Иисуса, если он же «ясно передал нам, что Иисус был Сыном Девы и не был зачат человеческим семенем», Ориген дает сначала простое объяснение: «Святой Дух почтил Иосифа, назвав его отцом, потому что он растил Иисуса». А затем «более глубокое объяснение»: «родословная Господа идет от Давида к Иосифу. Каким бы наименование Иосифа отцом Спасителя ни казалось бессмысленным, он назван „отцом“ Господа, чтобы дать ему место в родословной»[152].
Толкуя слова старца Симеона «Тебе Самой оружие пройдет душу» (Лк. 2:35), Ориген спрашивает: «Что это за оружие, которое проходит не только через души других, но и через душу Марии?» И отвечает:
Ясно сказано, что во время Страстей Христовых все апостолы соблазнились. Сам Господь говорит: «Все вы соблазнитесь о Мне в эту ночь» (Мф. 26:31). И все они до такой степени соблазнились, что Петр — первоверховный апостол — трижды отрекся от Него. Почему мы думаем, что Мать Господа не подверглась соблазну, когда соблазнились апостолы? Если бы Она не претерпела соблазн во время Страстей Христовых, то Иисус не умер бы за Ее грехи. Но если «все согрешили и лишены славы Божьей, получая оправдание даром, по благодати Его» (Рим. 3:23–24), то тогда и Мария тоже соблазнилась. И именно это предсказывает Симеон, когда говорит: «И Тебе Самой оружие пройдет душу». Ты знаешь, Мария, что носишь Младенца, оставаясь девой, Ты слышала от архангела Гавриила: «Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя» (Лк. 1:35). «Оружие» неверности пронзит Тебе душу, и меч сомнения поразит Тебя, и помыслы будут раздирать Тебя, когда Ты увидишь Его. Ты слышала, что Его называют Сыном Божьим, Ты знаешь, что Он зачат без мужского семени, что Он распят и умер и подвергся наказанию людей, что перед концом Он произнес: «Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия» (Мф. 26:39). «И Тебе Самой оружие пройдет душу»[153].
Сретение Господне. Миниатюра Четвероевангелия. XII в. Византия
Толкуя рассказ евангелиста о том, как Иосиф и Мария потеряли двенадцатилетнего Иисуса, а затем нашли Его в храме, Ориген отмечает: «Не удивляйся, что Мария и Иосиф названы Его родителями, они достойны называться матерью и отцом; одна — за то, что родила Его, другой — за то, что заботился о Нем». И далее оспаривает буквальное понимание данного эпизода: Мария не могла беспокоиться об Отроке, потому что знала, что зачала от Духа Святого и не стала бы бояться, что Отрок заблудится или погибнет. А Иосиф «не мог страшиться, что Отрок погибнет, ибо знал, что Он — Божественен». По мнению Оригена, Иосиф и Мария искали Иисуса, опасаясь, «как бы Он не удалился от них или не оставил их и ушел в другое место или, что, по-моему, вероятнее всего, — как бы Он не вернулся на небо, чтобы сойти опять на землю, когда пожелает»[154].
Мы видим, что Ориген в своих трудах уделяет большое внимание Деве Марии и говорит о Ней с большим благоговением. Судя по всему, именно он был первым христианским автором, который последовательно защищал учение о приснодевстве Богородицы, то есть о том, что Она не только была Девой на момент зачатия и рождения Иисуса, но и осталась Девой после Его рождения. На этом, в частности, настаивает крупнейший католический исследователь творчества Оригена А. Крузель[155]. В подробном исследовании, посвященном мариологии Оригена, ученый ссылается как на 10-ю книгу «Комментария на Евангелие от Матфея», так и на некоторые другие тексты, в которых Ориген утверждает, что Мария оставалась Девой до Своей смерти[156]. Эту идею, утверждает ученый, Ориген развивает в общем контексте своего учения о девстве, оказавшего большое влияние на становление христианского монашества[157].
Суммируя то, что нам известно о мариологии Оригена, мы можем утверждать, что вслед за другими раннехристианскими писателями он защищал догмат о рождении Христа от Девы, но при этом был, по-видимому, первым христианским автором, доказывавшим, что Мария осталась Девой и после рождения Иисуса. На основании свидетельства историка мы также предполагаем, что он был первым греческим автором, назвавшим Деву Марию Богородицей, хотя вряд ли был изобретателем этого наименования, поскольку оно родилось в молитвенном и литургическом опыте Церкви.
Ипполит Римский
Плодовитым церковным писателем III века был священномученик Ипполит Римский. Ему приписывается около пятидесяти сочинений, из которых лишь небольшая часть дошла до нас. Споры вокруг авторства отдельных атрибутируемых ему сочинений до сих пор не утихают.
В тех сочинениях, которые сохранились, он неоднократно упоминает о рождении Христа от Девы. В частности, в «Слове о Христе и антихристе» он говорит:
Ибо един есть Отрок Божий, чрез Которого и мы, получив возрождение Духом Святым, все желаем прийти в единого совершенного и небесного человека (Еф. 4:13). Ибо Слово Божие, будучи бесплотным, облеклось в святую плоть от Святой Девы, как Жених, исткав Себе одежду в крестном страдании, дабы, растворив смертное наше тело Его силою и смешав тленное с нетленным, немощное с сильным, спасти гибнущего человека[158].
В том же сочинении, рассуждая об Иоанне Крестителе, Ипполит упоминает описанную в Евангелии от Луки встречу Марии и Елисаветы:
Иоанн, сын Захарии, был во всем предтеча и провозвестник Спасителя нашего: благовествуя небесный свет, явившийся в мире, он предшествовал Ему сначала от материнской утробы, будучи зачат Елисаветой прежде Него, дабы и сущим от материнской утробы младенцам показать грядущее к ним новое рождение [Христа] от Духа Святого и Девы. Он услышал приветствие [Марии] Елисавете, «взыграв во чреве» матери (Лк. 1:41), радовался, видя во чреве Девы зачатого Бога Слова[159].
Ипполит Римский. Фрагмент мозаики. VI в. Базилика Сант-Аполлинаре-Нуово, Равенна, Италия
В трактате «Против ереси некоего Ноэта» Ипполит дважды упоминает о рождении Слова «от Духа Святого и Девы»[160] и говорит о том, что «Бог Слово сошел с неба в Святую Деву Марию, чтобы, приняв от Нее плоть и человеческую душу… и, сделавшись всем, что только образует человека, кроме греха, спасти падшего и даровать бессмертие верующим во имя Его»[161]. Воплотившись, Бог Слово стал «новым Человеком — от Девы и Святого Духа, имея небесное Отчее как Слово, а земное как воплотившийся от древнего Адама через Деву»[162].
В «Толковании на пророка Даниила» Ипполит называет Христа «перворожденным от Девы»[163]. Аллегорически толкуя размеры ковчега из Исх. 25:10–11 («Сделайте ковчег из дерева ситтим: длина ему два локтя с половиною, и ширина ему полтора локтя, и высота ему полтора локтя; и обложи его чистым золотом, изнутри и снаружи покрой его; и сделай наверху вокруг его золотой венец»), Ипполит пишет: «Мера эта в своей сложности дает пять с половиной локтей и указывает на пять тысяч пятьсот лет[164], когда, явившись, Спаситель от Девы принес на землю кивот, то есть Свое тело, внутри позолоченное чистым золотом, то есть Словом, а извне — Святым Духом»[165].
С именем Ипполита долгое время связывали литургический памятник, известный под названием «Апостольского предания». В настоящее время авторство Ипполита большинством ученых отвергается. Памятник содержит описание христианского богослужения III века[166]. Характерно, что догмат о рождении Христа от Девы присутствует в нормативных литургических текстах. В частности, текст евхаристической молитвы содержит следующие слова:
Мы благодарим Тебя, Боже, через возлюбленного Отрока Твоего Иисуса Христа, Которого в последние времена Ты послал нам Спасителем, Искупителем и Вестником воли Твоей, Который есть Слово, неотделимое от Тебя, Которым все сотворено по желанию Твоему, Которого Ты послал с небес в утробу Девы и Который, будучи зачат во чреве, воплотился и явился Сыном Твоим, рожденным от Духа Святого и от Девы[167].