Иосиф является хранителем девства Марии. Поэт сравнивает его роль со служением священника в Иерусалимском храме. Иосиф сравнивается также с Моисеем:
Жена служит мужу, потому что он глава ее. Иосиф же предстоит и служит Господу, Который — в недрах Марии, и служит как священник пред кивотом Твоим ради обитающей в нем святыни Твоей.
Моисей принес каменные скрижали, начертанные Господом. Иосиф изнес на среду чистейшую скрижаль, в которой обитал Сын Творца. Моисеевых скрижалей не стало, потому что Ты наполнил вселенную учением Своим[207].
Говоря о девстве Марии, Ефрем обращается к сюжету, который знаком нам из «Протоевангелия Иакова»: о проверке девства Марии при помощи «воды обличения». В этом древнем обычае поэт видит таинственное предзнаменование событий новозаветной истории:
Если муж ненавидел жену свою, то должен он был дать ей разводную и потом отпустить ее (Втор. 24:1). Если подозревал ее в нарушении верности, то обличали ее водой обличения (Чис. 5:18). Если обвинял напрасно, то представляли «признаки девства отроковицы», то есть «девическая» (Втор. 22:15). Перед Марией умолкает всякое обвинение, потому что Она была пренепорочная Дева.
«Вода обличения» и «признаки девства» еще прежде вразумляли Иудеев, чтобы, когда придет Господь всякого чревоношения и они будут клеветать на чрево, в которое вселится Он, удостоверило их в пришествии Господнем самое девство, сохранившееся по рождении[208].
Образом девства Марии является незасеянная земля, в которую ввергается божественное зерно, чтобы принести плод. К этому образу Ефрем постоянно возвращается:
Девственная земля родила Адама — владыку земли; ныне Дева родила Адама — Владыку небес[209].
Из земли жаждущей забил Источник, Которого достаточно, чтобы утолить жажду всех народов.
В утробе Девы, как на камне, прозябло Семя и принесло обильные плоды…
Посеянное в землю пшеничное зерно в третий день взошло и наполнило собой житницу жизни…
Зимой, которая бесплодной делает землю, Дева познала рождение.
В месяц Канун[210], когда перестает рождать земля, рождает Дева[211].
Видя, что Мария, земля жаждущая, произрастила из Себя Плод — Сына, дивного и чудного, сугубо да восхвалит Она Того, Кто есть великое море всех благ. Ему — прославление![212]
«Я — земля, Ты — делатель. Ты, посеявший Себя во чреве Матери Своей, посей во Мне слово Свое!»[213]
В шестнадцатое лето[214] да славословит пшеница, таинственно изображающая собой Делателя, Который в неплодную землю посеял плоть Свою. И она возросла выше всего и дала новый хлеб. Благословен Чистый![215]
На целомудрии Марии и Ее девстве Ефрем делает особый акцент. Девство отличает Марию от героинь ветхозаветной истории:
Кому подобен Ты, радостный и достолюбезный Младенец? Матерь Твоя — целомудренная Дева, Отец Твой незрим, даже и серафимы не могут видеть Его. Кому Ты подобен? Поведай нам это, о Сын Милосердного[216].
Блаженна Мария, Она без обетов и моления, в девстве Своем зачала и родила Господа всех, которые рождались и будут рождаться от жен[217], — Господа всех целомудренных и праведных, священников и царей[218].
Фамарь в доме Давидовом поругана Амноном, — и погибло девство обоих. Но Моя жемчужина не погублена, она сокрыта в Твоей сокровищнице, Ты ею украшен[219].