Путем разумной репрессии ему удалось водворить сравнительный порядок на место адского хаоса, в который до него страна была погружена. Ему необходимо заручиться сознательным доверием добрых сил страны, сплотить их и опереться на них во благо стране, направив жизнь по пути мирного прогресса к прочному мирному благоденствию России.
Совершенно недостаточно для этого личного доверия, им внушаемого, надо заслужить доверие и к своей программе, убеждение в том, что он разумными путями ведет Россию к определенной цели. Для этого необходимо совершенно отказаться от всяких колебаний, от всяких заигрываний с врагами общественного порядка и всякого предательства по отношению к добрым силам. Необходимо стать твердо на дорогу, прямо противоположную той, которая покрыла нашу Родину неслыханным позором, дороги заигрывания со злом и предательства добра.
Прежде всего надо перестать быть софистами, перестать считать добро и зло чем-то неопределенным и относительным. Христианская Россия имеет совершенно определенное мерило добра и зла, пока она не объявила себя страною языческой. Она обязана знать и признавать, что верховное добро, соответствующее верховному завету христианского Откровения – разумная любовь к ближним при свете любви к Богу всем разумением и что любовь к Богу всем разумением требует признавать за добро: именно любовь, кротость, смирение, терпение, великодушие, бескорыстие, самоотвержение, трудолюбие. Та же любовь к Богу всем разумением требует признавать без всяких колебаний и лукавых мудрствований за зло – злобу, гордость, зависть, мстительность, ложь, коварство, корыстолюбие, себялюбие и наглость. Сообразно с этим не может быть и малейшего сомнения в том, кто представители добра и зла, кто в стране силы добрые и кто силы злые. Пора русским министрам доказать стране, что они эту азбуку веры знают и при свете ее, не только понимают совершенно определенно, с кем имеют дело, но и то, как разумно к тем и другим относиться, чтобы не нагромождать долее ошибки на ошибки в ответственном деле управления страной. Всякое промедление в этом деле может привести к новым неисчислимым бедствиям. Необходимо тотчас твердо стать на эту единственно спасительную дорогу совершенно определенного отношения власти к добру и злу, к добрым и злым силам. Власть обязана громко исповедовать добро и порицать зло, без чего она не заручится сознательным доверием добрых сил. Власть обязана честно оказывать всякое содействие добрым силам страны и с разумной твердостью и неуклонной последовательностью силою подавлять всякие проявления зла, без чего она не может ни оградить свободу добра и добрых, ни, опираясь на добрые силы, неуклонно вести страну по пути мирного прогресса и обеспечить за нею мирное благоденствие.
Горе России в том, что ее государственные основы никогда разумно в практике жизни осуществлены не были. Умоляю Ваше Величество благоволить ознакомиться с тем, что моя любовь к России при свете любви к Богу всем разумением дала мне понять в этом вопросе первостепенной государственной важности, прочтя мою брошюру: «Вставай страна моя родная!»[94].
Россия во все времена была только по имени православной и народ ее, понимая слово народ в самом широком смысле, получив крещение водное, остался с умом и сердцем некрещеным, что и привело его к тому, что он, после тысячи лет номинального христианства, явно предпочитает Варраву Христу и с легким сердцем меняет печать дара Духа Святого на печать сатаны, которая, как клеймо отвержения, горит на умах, на сердцах и на укладе жизни.
Россия во все времена была только по имени «Божией милостью самодержавною», не сознает более Царя верховным ревнителем правды Божией, не понимает цены конституции правды Божией и готова променять ее на народоправство и передать власть в руки беспринципного и безответственного, случайного большинства грешного человечества.
Россия никогда не сознавала святыню своего самобытного национального «слова» и «дела», а теперь все народы земли превзошла полным отсутствием любви к Родине и чувства национального достоинства.
Говоря «Россия», я говорю о большинстве во всех классах современного Русского общества: духовенства, дворянства, бюрократии, интеллигенции, средних и низших классов. Есть и доброе меньшинство. Оно и есть та Россия, которая верна себе и своей святыне, те добрые силы, которые теперь разрознены, подавлены торжествующим злом, которых сплотить, поддержать и организовать надо, чтобы на них же потом опереться во благо страны.
Кабинет г. Столыпина далеко не все делает, что нужно в этом направлении. Нельзя, ни под каким предлогом оставлять невыясненным вопрос о том, под каким режимом живет страна: «Божией милостью самодержавным» или конституционным в обще-принятом смысле. Самодержавие законом не отменено, учреждение Думы нисколько принципу самодержавия не противоречит, а напротив, осуществляет правду самодержавия, установляя тесное единение между царем и народом и высвобождая Монарха из под опеки бюрократической олигархии. Если Русское правительство именно так понимает дело, в чем совершенно единомысленными с ним окажутся все, умом и сердцем верные идеальным основам Русской государственности, оно обязано громко сказать это, вывести из ложного положения все монархические и патриотические партии и громко признать их правоту, выяснив и им, что нужно для полного единомыслия между ними и правительством.
Нельзя ни под каким предлогом оставлять в силе избирательный закон, давший возможность проникнуть в Думу злым силам в таком подавляющем большинстве, что добрые силы совсем остались без представительства. Необходимо новым избирательным законом гарантировать перевес в Думе представителей порядка и законности, людей, преданных Престолу, любящих Родину, способных содействовать Вашему Величеству поставить Россию на путь мирного прогресса, объединить все классы Русского общества в дружной совместной деятельности во благо общее. Необходимо гарантировать этот перевес, не требуя для того от людей порядка сравняться в деле беспринципной агитации с врагами порядка. Необходимо тоже, если дорожат единством России, дать в Думе такой перевес нации объединяющей, чтобы коалиция всех наций, объединяемых вместе с партиями оппозиционными, не могла мешать мирной созидательной деятельности в стране.
Нельзя ни под каким предлогом допускать долее под буквою экстериторриальности автономных университетов и академий ту наглую, самодовольно дерзкую измену России, Престолу и всем нравственным обязанностям по отношению к Престолу и Отечеству, которая и до сих пор в большой степени продолжается. Высшие учебные заведения не должны долее быть теми очагами крамолы, в которых до сих пор систематично умственно и духовно развращается русское юношество. Все профессора, проявляющие себя крамольниками, должны быть уволены с государственной службы. Довольствоваться требованием от них не проявлять себя крамольниками, становясь членами крамольных партий – самообман и паллиатив, не могущий спасти положение. Люди, до такой степени нечестные, что могут состоять на государственной службе, будучи врагами того правительства, которое оказывает им доверие и платит им жалование, не могут быть терпимы в роли педагогов, ни в высших, ни в средних, ни в низших школах. Отдавать им на развращение детей и юношей Русской земли – такое преступление, такая измена Престолу и Отечеству, что всякое правительство, которое будет упорствовать на этом пути, не может не навлечь на Россию неисчислимые беды и на себя – справедливое проклятие грядущих поколений. Нельзя исправлять ошибки, упорствуя в них. Лучше для России временно остаться при немногих учебных заведениях и без всеобщего обучения, нежели допускать в учебных заведениях режим всеобщего развращения и прививки умам и сердцам печати сатаны.
Нельзя ни под каким предлогом, хотя бы под предлогом «свободы выборной агитации», терпеть развращающую пропаганду среди народа, в достаточной мере доказавшего полное отсутствие в себе каких либо нравственных устоев. Нельзя пропускать эту пропаганду и путем печати, как бы к этому ни отнеслись кумиропоклонники всяких свобод у нас и заграницей. Если прежние правительства, допустившие погромы, стачки и всякие другие революционные бесчинства и преступления, имели для себя извинение в том, что «ничего подобного не ожидали и не предвидели», в настоящее время, умудренное выстраданным опытом, допустив повторение «смутного времени», правительство, ни перед Богом, ни перед Россией и Русским народом, не будет иметь более никакого оправдания «во грехе своем» и подвергнется всей строгости логичных последствий своего предательского попустительства.
Пора Русскому обществу понять, что самобытное русское слово и состоит в мирном христианском прогрессе путем дружного, сердечного единения Царя и народа, что и выражается святыми, дорогими для нас, умом и сердцем русских людей, терминами «православие» и «Божией милостью самодержавие», в противоположность так называемой «обще-Европейской культуре», с ее глупым и отвратительным для нас боевым прогрессом, основанным на взаимном недоверии и взаимной борьбе политической и социальной всех классов общества и всех факторов государственной жизни. Отказаться от этого самобытного русского слова – значит променять Бога на мамону, любовь и братство на горделивую злобу и корыстную борьбу за существование, предпочесть
Варраву Христу и, как Иуда предатель, отречься от Христа перед людьми и вновь продать Его за 30 сребренников. Отказаться от этого самобытного русского «слова» – значит, не только стать изменниками идеальным основам русской государственности, обезличить и погубить Россию, доведя ее до самоубийства, но и причинить величайшее зло всему человечеству, затушив на земле этот святой светоч, способный стать светом мира земного и солью земли, если слово это облечется плотью и станет сознательным, честным, самобытным русским делом. Пора Русскому правительству понять и другим пояснить, что именно измена нашему самобытному русскому «слову», нерадение о честном выполнении Россией дела своего самобытного исторического призвания, что именно недомыслие и малодушие изменнического предпочтения родной святыне – шаблонной обще-европейской культуры с ее шаблонными формулами рутинного либерализма и довело Русских людей до бесноватости, обезличило их, сделало их позорной пылью, негодной для созидания, что поправить дело нельзя, увенчав массовое частное обезличение и нравственное самоубийство, огульным обще-государственным обезличиванием и национальным самоубийством, а только и можно искренним покаянием в прежней измене идеальным основам Русской государственности и делу исторического призвания России путем векового нерадения о святыне русской правды и о честном согласовании с нею умов, сердец и жизни.
Пока Русское правительство не проникнется сознанием правды самобытного русского слова и святыни самобытного русского дела, оно не может воспитывать страну в этом направлении, ему не удастся оздоровить душу народную, не удастся путем каких бы то ни было хитроумных паллиативов, удержать Россию от падения в ту же пропасть, в которую по наклонной плоскости неудержимо катится вся Европа, переходя по законам «эволюции», путем боевого политического и социального «прогресса» от конституционных монархий к республикам, все более и более демократическим, до худшей формы анархии – анархии народоправства самодержавной, безответственной и беспринципной грубой черни большинства грешного, грехолюбивого и, путем свободы самоопределения, ставшего горделиво-бесноватым, человечества.
Чтобы Россия не подверглась общей участи и осталась ковчегом мира и порядка во время быстро надвигающегося на человечество кровавого потопа анархии, необходимо чудо Божие и чудо это совершится, если мы дадим Богу Живому возможность действовать силою благодати Своей в нас и через нас, покаявшись в нашей измене Богом предопределенному историческому призванию нашему и идеальным основам нашей самобытной Русской культуры: православию и Божией милостью самодержавию, этим основам, делающим Россию достоянием Божиим, если они будут ясно нами сознаваемы и честно нами осуществляемы.
Предстоящий Церковный Собор представит собою незаменимый случай призвать Страну к покаянию, ясно высказав, в чем покаяться надо, стать честно на путь оздоровления души народной и упорядочения умов, сердец и жизни любовью, воспитания грядущих поколений к дисциплине любви, на путь честной логики веры, действующей любовью, обособления «сынов света» от «сынов тьмы» и братского сплочения первых на пути мирного прогресса, разумного мирного созидания мирного благоденствия страны. Мысли мои по вопросу о том, что и как может сделать Собор в этом направлении во благо Русской Православной Церкви и во спасение нашей бедной Родины из ада, в котором она изнемогает, подробно изложены мною в брошюре: «Голос верующего мирянина по поводу предстоящего Собора»[95], при сем прилагаемой.
В то же время совесть требует от меня, не теряя ни минуты, делать, что могу, для подготовления общественного мнения и благоприятной почвы для честного отношения русских людей, как к отеческому призыву Вашего Императорского Величества по поводу распущенна анархической Думы, так и к тому призыву покаяния и исправления жизни, с которым, не смею в том сомневаться, обратится к стране предстоящий Собор.
Правительство нуждается для успеха своих мероприятий в доброжелательном содействии людей доброй воли, в разумной самодеятельности частных лиц. Сознавая эту нравственную обязанность, я и предпринял ряд мер, доступных слабым усилиям частного человека, воодушевленного искренней любовью к Богу и Родине, воодушевленного твердой верою, что все может Господь в немощи нашей, когда мы хотим быть достоянием Его, ходим верою, а не видением преходящих призраков земного бытия и тем даем Ему возможность, без насилия над нами, в немощи нашей являть силу Свою.
Конечно, главным и самым существенным делом в этом направлении остается пережитой, выстраданный в нас всею Россией опыт нашего Трудового Братства[96], церковное, государственное и общественное значение которого кратко выяснено в одной из прилагаемых брошюр. Рядом с этим делом всей моей жизни я предпринял целый ряд мер, направленных к объединению добрых сил, пробуждения церковного самосознания, с тем вместе и сознания нравственного долга перед Церковью и Престолом, пробуждения доброй воли этот нравственный долг честно выполнить, вне нашего Братства. С этой целью еще в 1898 году я предлагал организацию Всероссийского Братства[97] и напечатал две прилагаемые записки. Несколько петербургских священников отнеслись к этому предложению весьма сочувственно и ходатайствовали об осуществлении этого дела, которое могло стать высоко полезным обще-церковным и общегосударственным делом, если бы Духовное Ведомство не признало его в то время «не своевременным». Теперь я возобновил старания сделать это дело, ставшее неотложным, чтобы исправить по возможности то зло, которое в то время, может быть, могло еще быть и предупреждено. Ежегодно я вел с этой целью беседы во многих городах, читал доклады во многих обществах, каковы и прилагаемые «О крестьянской общине»[99], читанный в Русском Собрании[100] и «Вера и жизнь»[101] и «Боевой или мирный прогресс»[102], читанные в христианском содружестве учащейся молодежи[103].