Ехать в шишиге — ещё то удовольствие! Через час твоя задница становится такой же деревянной, как и скамейка, на которой ты сидишь. А ещё эти бесконечные подпрыгивания на ухабах и просто немилосердная тряска на любой неровности.
В Харьков мы заехали уже в подходящем настроении и с нежеланием сидеть на «губе» (так называется гауптвахта на армейском сленге, если кто не знает).
Здание гауптвахты оказалось приземистым двухэтажным строением, с обширным подвалом, в котором скрывались ряды разных по объёму камер. Позади здания гауптвахты размещался обширный двор и крытая площадка для прогулок, забранная сеткой-рабицей и закрытая на замок. Антураж этого воспитательного заведения впечатлял сразу и бесповоротно. Едва наша машина въехала на территорию гарнизонной губы, ворота тут же закрылись, беспощадно отрезав нас от внешнего мира.
— Ну, пошли, арест-команда, оформляться к дежурному, — махнул рукой старшина.
Войдя в здание дисциплинарной тюрьмы, мы почти сразу попали в комнату дежурного по гауптвахте. Старый, обветренный, как скалы, вечный старлей мельком взглянул на нас.
— Это ты откуда негров привёз? А, понятно, — протянул он, прочитав наши сопроводительные документы. — Сумы! Чёрные артиллеристы, да? А? А-ха-ха-ха!
— Точно, товарищ капитан, — подтвердил Загинайко, — они самые. Драчуны!
— Дрочили, что ли? — заржал старлей. — В туалете? Их увидели и показательно посадили, чтобы больше не теребили свои шланги, да?
— В смысле драку организовали.
— Ну, это банальщина. И кто организовал драку?
— Кто-то из них.
— Это как-то само собой разумеется. Но кто именно, сержант или курсант? — ткнул в нас авторучкой старлей.
Мы молчали. Старшина оглядел нас с ног до головы, на секунду задумался и выдал свою версию:
— Сто пудово затеял сержант. Ну, а виноват, как и всегда, рядовой.
— А, ну это понятно. Сержанту трое дали, а рядовому десять. Сержанту вообще можно было ничего не давать, но замполиту виднее. Похоже, он тоже понял, что дело тут не чисто.
— Не чисто, но Дед Бинго выкрутится везде, он словно уж!
— Словно Мамба, чёрная Мамба, — вклинился я в их разговор.
— А? — не понял старлей.
— Не лезь, Бинго, — одёрнул меня старшина.
— Так его Дед зовут, по фамилии Бинго? Точно! — ещё раз взглянув на записку об аресте, чуть ли не восхитился старлей. — Вот это да! Ну, слушай тогда меня, Дед… Посадим тебя в одиночную камеру, потому как фрукт ты тёмный, да к тому же сержант, а значит, будешь сидеть в одиночке. А то подговорит твой африканский кореш кого, и устроят они тебе тёмную, а нам потом проблемы.
ebooksa