— Чем больше, тем лучше.
— Полагаю, — сказал архивариус, прочистив горло, — вы в курсе, что история рудника начиналась с обычной старательской артели?
— Да. Когда кончилась история артели, началась история рудника.
— Старатели тогда перерезали друг друга не все. Авраам ле Шателье потом вошел в состав учредителей компании, которая взялась за дальнейшую разведку и разработку месторождения.
— Ле Шателье? — Аякс почесал лоб. — Что-то знакомое.
— Этот человек считается основателем Столовой Горы, — пояснил архивариус со значительным видом.
— А его потомки до сих пор управляют одноименной компанией?
— Совершенно верно.
— Это правда, что он бывший каторжник? — сказал Аякс.
— Правда в том, — холодно ответил старик, — что он считал себя осужденным несправедливо. Накануне ареста он стоял во главе пуританской общины.
— И за что же его судили?
— За сопротивление гражданским властям, которые пытались вмешиваться в дела конгрегации.
— Пытались вмешиваться — каким образом?
Архивариус развел руками.
— Самым обычным. Хотели получать, например, финансовые отчеты о хозяйственной деятельности церкви.
— Короче говоря, — заключил Аякс, — осужден справедливо.
— Все не так просто. Не торопитесь. — Архивариус смел со стола вырванный клочок бумаги и, склонив голову, глядел на него, пока он не упал. — Потом ле Шателье был реабилитирован, соответственно, отменен и обвинительный приговор.
— Потом, — переспросил Аякс, — это то есть тогда, когда каторжник стал магнатом?
— Авраам ле Шателье так никогда и не был по-настоящему богат, — раздраженно сказал старик. — Между прочим, несмотря на свой высокий пост и почтенный возраст, он продолжал спускаться в рудник, как обычный штейгер, нередко ночевал в шахтах.
— Все лавры, значит, достались наследникам? — уточнил Аякс.