— В чем я уверен наверняка, — сказал Мариотт, не отрывая взгляда от горного склона, — так это в том, что главным своим сокровищем, настоящим своим открытием Авраам ле Шателье считал вовсе не золото. Даже если бы он нашел в Горе мировой запас. Нет, не золото.
— Интересно, что?
— Да то же самое, что вы обнаружили вы. Не вся перспектива сложилась сразу, конечно. Но идея строить дом на том месте, где он впервые пробился на северо-западный склон, пришла, думаю, моментально. Отставленные пайщики — да и все потом — были уверены, что он увидел и скрыл невиданное по мощности рудное тело, а он увидел город. И увидел его таким, что и сейчас пойди разберись, что к чему.
Из граверного цеха послышался голос старшего сына Мариотта, звавшего отца. В бюро был новый заказчик.
— Чуть не забыл, все хотел спросить, — спохватился Аякс. — Это, наверное, как раз по вашей части. Почему похороны в городе так похожи на праздник? Все эти салюты, народные гуляния — какого черта?
Мариотт пожал плечами.
— Может, потому что смерть — это еще не конец всему?
— А что тогда?
— Может, наоборот?
Аякс отставил свой недопитый бокал.
— Не припомните, кстати, какие повреждения были на теле у агента Хассельблада, моего предшественника?
Мариотт, как будто испачкавшись, понюхал и отряхнул пальцы.
— А почему вы решили, что я видел тело?
— Кто же тогда хоронил его? — удивился Аякс.
— Управа округа.
— У них что, есть морг?
— Вы как с луны свалились. — Мариотт заткнул пробкой початую бутылку. — Если есть округ — значит, есть и все остальное.
В городском архиве Аякса ждал сюрприз: место покойного архивариуса за компьютером занимала Эдит, медицинская сестра из водолечебницы. Хотя в строгом темном платье-костюме Аякс признал ее не сразу.
— Успеваете всюду, — сказал он.
— Успевает тот, кто никуда не торопится, — ответила Эдит. — В санатории я работаю по вторникам. С чем пожаловали?