Умри со мной

– Кэт говорила, что вы дружили до его переезда.

– Да, вроде того, – отмахиваюсь я.

– Ты любила его. – Это не вопрос. С психологической проницательностью он просто делает вывод.

– Не уверена, что знаю, что это такое.

– Страшно представить, какую боль он тебе причинил, – задумчиво произносит Колдер. Я стараюсь говорить, как можно меньше, но каждое его слово всё ближе к истине.

Я поднимаю на него глаза, не скрывая своего удивления.

– Почему ты так думаешь?

– Ты даже самой себе боишься признаться в чувствах к нему.

– Со мной не случилось ничего такого, с чем бы никто не сталкивался. Я в порядке.

Колдер грустно усмехается, глядя на мою браваду, и качает головой собственным мыслям.

– Может, всё-таки расскажешь? Может, тогда я пойму твоё пристрастие к его вещам.

Я пропускаю его колкость мимо ушей и набираю побольше воздуха, чтобы на пару минут забыть, как дышать, пока буду говорить. И чтобы не заплакать.

– Мы были друзьями. Хорошими друзьями, как я думала. – Я бросаю быстрый взгляд на Колдера, в надежде увидеть незаинтересованность, как это обычно бывает с другими, когда я начинаю что-то рассказывать. Но парень внимательно слушает меня. – Он жил в соседнем доме. Поначалу наши мамы поддерживали соседские отношения, оставляя своих детей играть вместе. А потом это переросло в настоящую дружбу. Всю среднюю школу мы были неразлучны. Сидели рядом, проводили вместе время, каждый вечер переписывались и делились самым сокровенным. Я всё время фокусировала себя на нём. А он всегда был непоколебим. В старших классах Гейб всерьёз увлёкся футболом. У него появились новые друзья, девушки. Лишь вечерами я выслушивала, как ему надоели доступные куклы на одну ночь и возмущения вроде: неужели во всей школе нет нормальной девушки? А я невольно задавалась вопросом, а чем я не нормальная? – Смотрю на Колдера, как будто жду, что он ответит. Но он молчит, а я продолжаю: – Но он продолжал развлекаться с парнями из футбольной команды и теми, кто к ним прилагается. Он никогда не звал меня с собой, но всегда писал мне. Иногда пьяный залезал в моё окно. Мы болтали ночами напролёт. А порой он говорил, что… – здесь начинается самое сложное. – Что я сама красивая и самая умная. Что ещё не встретил никого лучше меня. А потом он снова увлекался лёгкими отношениями. Но однажды в одну из таких ночей мы… – я вовремя запнулась, заставляя себя придержать подробности. – В общем, в какой-то момент мы стали вместе как… вместе. Или я так думала. В любом случае об этом никто не знал. А потом он просто начал забивать на меня. Переносить встречи, искать отговорки… И вот в прошлом году его семья переехала в Лос-Анжелес, и уже на следующий день в его фейсбуке появился статус, что он в отношениях с какой-то Джессикой. Сказка наоборот. Мой принц усыпил меня своим поцелуем. – Я пытаюсь усмехнуться, чтобы не выглядеть совсем жалко.

– Может, он просто не был твоим принцем? – в своей двусмысленной манере спрашивает Колдер.

– Или просто я не принцесса, – фыркаю я и встаю из-за стола. Кладу тарелку в раковину, размышляя, помыть её сейчас или оставить. Порядочность и любовь к чистоте побеждают.

– Странно, что здесь нет посудомоечной машины, – говорю я, скорее просто озвучивая мысли. – В Шелтоне вы умудрились даже в обветшалый дом запихнуть навороченную модель.

– Это всё Крис. Он привык к роскоши и комфорту.

– Можно было заметить по тому, на каких машинах вы разъезжайте.

Колдер пожимает плечами и подходит ко мне со своей тарелкой в руках.

– Я не купил бы такую, как у него, даже если бы у меня были деньги.