Позвякивание прекратилось.
– О, смотрю, ты проснулся, Асми. Ты такой наивный глупыш. Думал, можешь просто проваляться в обмороке? Неееет, я так просто тебя не отпущу, слишком сильно мне понравилось с тобой развлекаться, – над ухом раздался шепот. От этого шепота по телу Асмера пошли мурашки. – Сначала ты должен испытать боль. Она очистит тебя и приготовит твой разум и тело. А потом ты умрешь и великий войдет в тебя.
Доктор обошел кушетку, встал справа и, разорвав окончательно сорочку, оголил живот и грудь Асмера. В его руке сверкнул блестящий предмет, и Асмер почувствовал, как что-то обожгло живот чуть ниже пупка. Блестящий предмет оказался ножом, с широким и острым лезвием, и теперь его рукоятка торчала у Асмера из низа живота.
В первые секунды боль практически не чувствовалась, наверное, из-за шока, притупившего ее, но затем она отзвонила канонадой выстрелов, смешанных и игрой миллиарда барабанов. Асмер хотел крикнуть, но из его рта, наполняющегося кровью, раздался глухой стон.
– Ахахаа. Ну как тебе? – док явно был очень доволен. – Но это еще не все. Стоп… Ты же ничего не видишь… Дай-ка помогу.
Асмер почувствовал, как изголовье кушетки поднимается, открывая ему вид на торчащую из тела рукоятку ножа. Кровь, сочащаяся из раны, постепенно собиралась в небольших углублениях и растекалась по всему телу, а затем медленно выливалась багровым водопадом на пол, падая на него крупными каплями.
Док вернулся на свое место и взялся правой рукой за нож. Лицо его больше не выражало ни капли радости, лишь звериную, голодную жажду. Асмер видел в его глазах безудержное желание, жестокость, что питала его, давала силы жить и существовать. Этот безумный врач был живым воплощением сущности Атифиса, города, в котором каждую неделю, если не каждый день, кто-то умирал ужасной насильственной смертью или пропадал без единого следа. И Асмер видел в его налитых кровью глазах все то, с чем боролся всю свою жизнь.
Он проиграл войну.
Асмер смотрел в потолок, думая о чем-то далеком. Он уже не думал о своей смерти, не думал, что жизнь его оборвется в считанные секунды. Перед его глазами с бешеной скоростью проносились леса, поля и целые долины, покрытые густой, непроглядной растительностью, проносились озера и реки, голубые и глубокие, но кристально чистые, проносились высокие, до самого неба горы с белыми от снега и льда верхушками. Он видел темные пещеры, такие же темные туннели и проходы с колоннами и без.
Рукоятка ножа резко дернулась вверх, увлекая за собой лезвие. Раздался страшный треск разрубаемых металлом костей, прыснул целой фонтан карминовой крови, окропив стены светлой, белостенной комнаты. Но Асмер не чувствовал боли. Он был уже слишком далеко.
Безумный доктор, закончив свое ужасное дело, спокойно вытащил с охладевшего тела орудие убийства и принялся полировать его, очищая от начинающей густеть крови. Он насвистывал какую-то веселую песенку, но ее никто не слышал.
II
Мирра, конечно, знала, что судьба иногда преподносит разные сюрпризы, но такого ожидать никак не могла. Она не могла только понять – радоваться ей этому подарку или грустить, ведь ничего хорошего он не предвещал.
В этом темном, холодном и сыром месте, на полу, свернувшись калачиком на непонятном куске толстой материи, лежала маленькая девочка. Мирре хватило одного прикосновения к ней, чтобы узнать малышку. Это была дочь ее подруги, Амелия, так самая, что недавно снилась Мирре в кошмаре.
Девчушка, по всей видимости, провела здесь несколько дней и была сильно истощена. Мирра очень слабо чувствовала биение ее маленького сердца.
– Слава всем известным мне богам, – подумала Мирра. – Девочка жива, но сильно измучена и голодна. Хорошо хоть нашла воду.
И правда, где-то совсем рядом раздавался звук текущего по стенам ручейка, который, по всей видимости, и спас девочку от обезвоживания.
Мирра подняла Амелию на руки, прижимая к себе и пытаясь согреть холодное, дрожащее тельце. Она гладила ее, обнимала и растирала холодные руки, но девочка как будто ничего этого не чувствовала.
– Амелия очнись, – тихо проговорила Мирра девочке на ухо. – Я же слышала твой крик… Я знаю, ты жива… Очнись, пожалуйста.
Онемевшая, словно восковая фигурка, малышка не подавала ни малейшего признака жизни, не обращая на Мирру и ее действия никакого внимания. Но пульс и биение сердца четко прощупывались, и это не давало Мирре сдаться. Так что она мяла и растирала окоченевшие руки и щеки девочки, пока не почувствовала, как кровь начинает самостоятельно циркулировать по кровеносной системе.
ebooksa