Мост

— Нет, не передумали, разделите нас, и чем быстрее это сделаете, тем лучше…

Хораз-ага, все еще надеявшийся на благополучный исход дела, недовольно посмотрел на языкастую Тумарли.

— А вы какого мнения, Бибигюль? — спросил Хораз-ага жену Бяшима.

Еди по тону Хораз-ага понял, что он против раздела братьев.

Бибигюль не торопилась с ответом. Все выжидающе уставились на нее. Одна Тумарли была беспечна, показывая всем своим видом, что она сказала все, что накипело на душе, и не сомневается в исходе дела.

Бибигюль тяжко вздохнула, обвела всех печальным взглядом, уж было открыла рот, собираясь что-то сказать, но так ничего не сказала.

Молчание тоже ответ, и этот ответ Бибигюль пришелся Еди по душе. «Тяжкий вздох лучше всяких слов выразил ее несогласие с мнением Тумарли. Прислушались бы все и поняли бы всю несуразность этого раздела», — подумал он, надеясь на лучшее.

Хораз-ага, то ли давая возможность братьям еще раз обдумать свое решение, то ли пытаясь сгладить неловкость положения, перевел разговор на другую тему:

— Чары, ты уж извини, как-то не принято об этом говорить, но все же скажи, сколько у тебя детей?

— Если не ошибаюсь, то года два назад жену наградили медалью «Мать-героиня» за то, что она родила и воспитала десятерых детей. После этого у нас еще двое родились… — ответил Чары нерешительно, полушутливо.

В другое бы время Еди от души посмеялся над ответом брата, а сейчас он стыдливо опустил глаза.

— Да ниспошлет им бог здоровья, — пробурчал Джинны-молла.

— А у тебя сколько? — обратился Хораз-ага к Бяшиму.

Бяшим, по устоявшейся привычке, посмотрел на жену. И после того как Тумарли отдала ему молчаливый приказ, мол, что молчишь или ты не знаешь, сколько у тебя детей, Бяшим поспешно ответил:

— Пока восемь…

— Если и они еще сумеют народить всего только двое детей, то в нашем доме будут две героини, — улыбнулся Чары.

Еди показалось, что Чары своей улыбкой пытается растопить лед отношений между домочадцами.

Джинны-молла хотя и пробормотал хвалебные слова в адрес братьев, про себя прикинул, сколько же всего требуется, чтобы содержать такое количество детей, и чуть было ни присвистнул от удивления. Ему, совершенному бобылю, прожившему в молебенном доме у кладбища, трудно даже было представить столь многочисленную семью.

— Им лучше отделиться, Хораз-ага. Иначе и прокормить столько душ из одного казана нелегко будет, — сказал он, сам того не ожидая.

И тут Бибигюль, молчавшую до сих пор, словно прорвало: