— Неопровержимые улики! Алкоголь или что там еще нашли в крови, это все — отягощающие обстоятельства! Да сейчас еще и ФСБ подключается, обнаружены факты, которые говорят о том, что самолет был предумышленно поврежден, причем, профессионалом. Я не технарь, по-научному тебе не объясню.
Но Мартин был на аэродроме, был в самолете незадолго до отлета. Вы первые полетели после его визита. А вот Мартин Романович в самолетах разбирается, он сам и за штурвалом сидит. Много свидетелей дали показания, что вы сильно поссорились накануне, что ты его при всех унизила, надавала пощечин. Ему впаяют по полной. А если надо, я еще что-нибудь придумаю, — приблизился к ее губам совершенно потерявший голову Анатолий.
Остановило его что-то острое, холодное и очень неприятное, которое уперлось ему в горло. Анатолий отстранился и посмотрел на вилку в руках Яны, четко направленную в его сторону.
— Яна? Я не понял.
— Какой же ты подонок! Даже не дергайся! Еще раз дотронешься до меня, и меня стошнит, также у всех на глазах. Мартин обратился к тебе за помощью, а ты вот так ему помогаешь? Оригинально! Ты сейчас недвусмысленно намекнул, что готов что-то подкинуть или сделать, чтобы усугубить его плачевное положение! И так радовался, что на Мартина уже навесили всех собак! — Яна хлопнула его по щеке. — Подлец! Что? Унизила? Прилюдно, заметь! По твоей логике, я снова заслуживаю смерти? И другие люди пусть вместе со мной гибнут, как это было с самолетом? Ты серьезно?!
Анатолий Анатольевич сидел абсолютно разбитый и потрясенный. Его до глубины души поразили кардинальные перемены, которые произошли в женщине, что сидела напротив. Только что она выглядела ласковой кошечкой, покрытой блестками и словно ароматной, манящей ванилью. А сейчас напротив Анатолия рвала и метала молнии настоящая фурия, извергнутая из пучин ада. Бледная, нервная, со злобно поблескивающим холодным взглядом, плотно сжатыми губами, она испускала вокруг себя волны ненависти.
— Какие же вы, бабы, стервы! — наконец очнулся он. — А ты — главная из них! Я даже понимаю Мартина, почему именно от тебя он захотел избавиться. Если ты и ему устраивала такой контрастный душ! Это любую, даже самую крепкую психику расшатает в конечном итоге. Ты со мной играла, что ли? Это со следователем из главного следственного комитета Питера?! Ты серьезно?! Ты с кем решила тягаться, девочка?!
— Я давно не девочка! И я ради своего любимого мужчины готова на многое! — ответила Цветкова.
— Да, ты давно не девочка, ты — опытная штучка, хотя выглядишь очень обманчиво. И я — дурак, попался! А кто бы не попался? Ты выглядишь, как голливудская дива. И не надо мне ничего отвечать. От этого еще больней. Не будет тебе счастья с Мартином, потому что с ним это невозможно, на нем столько разбитых женских судеб и даже смертей, что ты и не знаешь. Это якобы его боль. Только появляется очередная женщина — и гибнет от любви к нему снова! Тебе бы, дуре, бегством спасаться, а ты ради него тут такие кульбиты выписываешь! За теракт и гибель стольких людей ему пожизненное светит.
— Заткнись! Ты ничего ему не впаяешь, следствие разберется! Мартин ни в чем не виноват. Ты же знал его, и ты думаешь, что из-за какой-то пощечины он мог убить и меня, и всех других в самолете?! Он не психический больной, экспертиза это легко определит.
— Ты долго будешь дурочкой прикидываться? Для следствия всегда существовал один самый главный мотив преступления. Не знаешь, какой? Деньги! А в случае с тобой это — огромные деньги! И даже присяжные заседатели не будут разбираться в альтруистической натуре Мартина. Они не знают о его прекрасных человеческих качествах. А то, что он унаследует многомиллионное состояние после твоей смерти — это факт, — зло бросил Анатолий Анатольевич, пожирая глазами ее губы и область декольте.
— Ты с ума сошел? Убить меня, чтобы унаследовать что-то после моей смерти?! С какой стати? Мы не женаты, мы не живем вместе! Юридически Мартин мне чужой человек!
— Я сказал, хватит из меня делать дурака! У тебя ребенок от Мартина, львиная доля состояния перейдет твоей дочери Еве и, следовательно, ее опекуну — родному отцу.
Иногда в природе наступает такая звенящая тишина, что даже деревья перестают шевелиться, насекомые начинают летать медленнее, словно воздух стал гуще, исчезают голоса птиц, а тебе становится труднее дышать. Ты теряешь координацию, руки тяжелеют, ноги прирастают к земле. Именно такой момент наступил сейчас для Яны.
— Ты что? Эй, Яна! Выпей воды! Побледнела так, — засуетился Анатолий Анатольевич. — Ты что?!
Цветкова открывала рот, беззвучно что-то говорила и не понимала, почему не слышит своих же слов, пока холодная вода с газом не обожгла ее внутренности.
— Это не улика. Какое наследство? Ева — дочка Карла Штольберга.
— Ты шутишь? Прикалываешься?! У тебя хорошо получается. Ты же не можешь не знать, от кого родила? Или такое возможно?! Да нет, Яна, ну ты же не такая! — рассмеялся Анатолий Анатольевич, расслабляясь и понимая, что Яна, бывшая на грани обморока, потихоньку приходит в себя и уже точно не потеряет сознание.
— Карл проводил экспертизу. К сожалению, это оказался его ребенок, — сказала она.
— Ну ты даешь, Цветкова! А вот наши эксперты быстро сработали. И их результаты говорят о том, что твоя младшая дочь от Мартина. А это очень весомый аргумент не в его пользу. Что? Что ты так смотришь на меня? Неужели ты правда не знала? Да ладно! Поверила аристократической особе? Неужели не догадалась, что твой Карл подделал экспертизу, чтобы насолить вашей «сладкой парочке»?