Но после того дурдома, который творился тут буквально полчаса назад, никакие громы и молнии меня пронять не могли.
— А что — Белозор? Я тут вообще ни при чем, хоть режьте! Ничего такого я не делал! Казанский сунул ствол себе в подбородок и размозжил всю свою голову! Вон — пляма на потолке! Потом Эмир схватился за обрез, я испугался оттолкнулся ногами от стола и упал на пол! Затылком ударился сильно. Шишка будет! А он, получается, пальнул в меня а попал в этих двух, ну — в Артека со Щепкой. Там у него картечь была заряжена, ввалил дуплетом, дебил. Им обоим хватило. А потом Ульяна говорит Ямщику: "Кончай его, миленький" — и Ямщик давай стрелять в Эмира прямо через пиджак! Грохот, смерть и преисподняя! Тут я под стол перекатился, и газету там нашел — с фотографией! А потом ваши демоны в окна полезли, и тогда я уже понял что Ямщик мертвый на столе лежит. А Ульяну нашли?
— Так! — сказал Привалов. — Ульяна? Какая-такая Ульяна? В доме был еще кто-то кроме бандитов?
— Красивая женщина лет тридцати пяти — сорока, брюнетка, вот такого роста... — я показал уровень своего плеча. — На Аксинью из "Тихого Дона" похожа. Ну, на актрису из фильма, в смысле.
— Шевченко!!! — заорал Петр Петрович. — Бегом за той бабой!!!
И сам выскочил за дверь.
Я взял со стола газетку со своей фоточкой — той самой, где мне вручали благодарность за маньяка, встал с кресла и вышел с веранды.
На улице шел снег. Он падал крупными хлопьями на голые ветви деревьев, крышу, конёк с гнилой петушиной головой, укрывая белым ковром бардак и грязь бандитского подворья. Вокруг дома было выставлено оцепление, суетились люди в форме, куда-то мчались мужики-волкодавы во главе с Шевченко. Младший Привалов обсуждал что-то с местным участковым, стоя рядом с "еразиком". Криминалисты со своими прибамбасами готовились оккупировать дом, начав с обследования калитки.
Меня ощутимо потряхивало. Это я такой бодрый вид делал, когда Петру Петровичу всё рассказывал, а на самом деле едва в штаны не наложил, когда они начали палить друг в друга. Произошедшее в доме явно не укладывалось в мои представления о реальности! Соответственно — нужно было менять или представления, или реальность...
— О, Белозор? У-у-у-у, весь в кровище... Короче, поехали в отдел, пока Петя тут орудует. Всё равно я здесь не пришей кобыле хвост, это не моя епархия. Кофе попьем, переоденем тебя. Да не дергайся ты, для тебя всё в целом хорошо кончилось: померли они, а не ты! Никто кроме родной советской милиции не в курсе, каким ты тут боком. Можно сказать — удачно получилось, хотя задержать всю кодлу было бы предпочтительнее... — проговорил Павел Петрович. — Померли — и ладно. Садись в машину, поехали.
— Не всю,— сказал я. — Не всю кодлу.
И полез в "еразик" — на пассажирское сидение. У меня из головы не выходила Ульяна: кто-то ведь прикончил Ямщика! А милиция вломилась буквально через пару минут после того, как начал стрелять Казанский!
Машину вёл младший Привалов. Как в том анекдоте: "Я не знаю, что это за мужик, но водитель у него — начальник РОВД!" Черта с два я смог бы сам вести фургон: меня знатно плющило. Наверное, я моргал теперь тоже всем лицом, как покойный седой бандит.
— Он не мог быть главарем банды, — сказал я. — Слишком дерганный. Таких не берут в космонавты.
— Так! — Привалов переключил передачу. — Давай, подержи всё это в себе. Приедем в отдел, сядем в кабинете и запишем всё, как было.
— Диктофон в рюкзаке, рюкзак в УГРО.
— Тогда поехали в УГРО, Петя не обидится, а на дверях нас до сих пор путают.
— У кадровичек есть конфеты и сушки. И халва! — сказал я. — А в камере в подвале нормальный матрас, я потом посплю, ладно?
— Шо, Гера, помотало тебя в столицах? — усмехнулся Павел Петрович. — До чего нашу акулку пера довели — поспать в камере мечтает! Может обратно — в Дубровицу? Браконьеров гонять и про прорывы канализации писать?
— Очень хочется! — признался я.
ebooksa