— Царь-солнце умер. О горе-горе! — в ужасе воскликнул Буокай.
Логин рассмеялся.
— Да не умер! Жив Николай Романов, живехонек! Только не будет больше хвастаться: «Мы, Николай Вторый…» Отрекся от престола!
— Кто ж его так?
— Как кто? Народ!
— Этого не может быть, — твердил Аким. — Не может быть, чтобы Россия… без царя. Один уйдет — другой на его место встанет.
— Не встанет!
— Оо, что же это такое? — обхватив руками голову, повторил Буокай. — Недаром Хохунча говорил, что на свете пошла последняя тысяча лет! Верное слово сказал!
— Что ты ноешь, чудак! — оборвал его Мичэкэ. — Радоваться надо! Сам же плакался, что царю по уши задолжал. А теперь царя нет. Значит, и долг твой — фью!
Мичэкэ присвистнул и махнул рукой.
— Правду говорит? — с надеждой взглянул на Логина Буокай.
— В самую точку!
— Этого не может быть! — стоял на своем торгаш. — Если царя нет, это еще не значит, что налоги отменят! Деньги останутся деньгами и богатые — богатыми, а бедные — бедными.
— Да прекратишь ли ты, дурья голова? — рассердился Логин. — Неужели ты думаешь, что революция остановится на полпути? Нет, она пойдет дальше! Доберется и до твоих сундуков! Народ свое возьмет — все, что ты отнял у него обманом и хитростью!
Все заговорили наперебой. Новость потрясла всех. «Значит, прав был Беке, — думала Нюргуна. — А я-то хороша — смеялась над ним». Ей вдруг пришло в голову, что все страхи последних дней напрасны. Что может сделать ей ничтожный купчишка, если пал высший оплот несправедливости?
Царь… кто такой царь? Нюргуна видела его только на картинках. В школе поп учил, что царь и бог — почти одно и то же. Это царь распорядился таким образом, чтобы Хоборос властвовала над душами и телами сотен людей, чтобы Туллукчана умирала на морозе, а жадный купец преследовал Нюргуну.
И вот царя нет. Что-то должно измениться, что-то обязательно изменится в этом горьком мире. Воспрянут люди, засияют новые звезды, цветы распустятся на снегу!
Никак не мог опомниться и Буокай. Как же все-таки с налогом — придется платить его или нет? Кому верить: Логину или купцу? Долг царю был самой тяжелой ношей из всех, которые носил он на своем горбу. Сначала был невелик — что-то около рубля. Но как-то выдался трудный год, песцы не шли в капканы, для уплаты налога пришлось кланяться Хохунче. С тех пор долг стал расти, как снежный ком, и не успевал Буокай сократить его наполовину, как он вновь становился больше, чем был.
В счет долга Хохунча мог отнять у него все, что хотел. В прошлом году забрал лучшую собаку, как будто у князя не хватало собак. В другой раз прихватил связку горностаевых шкурок. А долг не уменьшался. Теперь разграбил чум…
— Как же все-таки с долгом? — повторил он вслух свои мысли.