Три года октября

– Ты с ним разговаривал? – спросил я Остапа, вернувшись в патологоанатомическое отделение.

– Нет, мы с ним как бы и не друзья вовсе, а потому поводов для разговора с ним у меня нет.

– И чего он здесь искал? – задался я риторическим вопросом.

– Понятие не имею. Если хотите, я могу поспрашивать на регистратуре.

Хорошая идея. А учитывая, что сегодня в приемной заведовала Мада, то – отличная.

Остап вернулся в течение пяти минут и сообщил мне, что Подкорытов заходил в клинико-диагностическую лабораторию.

– Странно, – произнес я. – Какие анализы ему потребовались. И ему ли?

– Могу поинтересоваться, – снова предложил свою помощь Остап.

– Не надо, – покачал я головой. – В этом нет необходимости.

– Тогда могу выдвинуть свое предположение.

– Слушаю.

– Ходят слухи, что Иван пристает к дочери одной из лаборанток.

– Пристает, в каком плане?

– Ну, любит он ее. Может, он решил поговорить с матерью своей возлюбленной? Показать всю серьезность своих намерений. Хотя, с его-то репутацией, расположения вряд ли найдешь.

Спустя десять минут вернулся Безбородов. Я пересказал ему имеющуюся у меня информацию. Реакцией на мои слова со стороны Александра Викторовича было – безразличие. Лишь формальный ответ «Понятно».

Рабочий день подошел к концу, и мы попрощались до завтрашнего дня. Войдя в свою квартиру, я приготовил ужин, принял душ, посмотрел телевизор, почитал книгу и, наконец, лег спать. Сон же долго не приходил ко мне, а все потому, что мысли мои витали вокруг воспоминаний о Пахомове и Тимофее. Как же мне хотелось поговорить с ним, услышать его мудрый совет, подержать кота на руках, послушать его размеренное урчание.

Всматриваясь в пляшущие тени на потолке, я уснул только после двух часов ночи.

Утром меня ожидали три новости – одна чуднее другой. Первая заключалась в том, что Безбородов пришел на работу в солнечных очках. Из-за моих расспросов ему пришлось их снять, выставив на обозрение синяк под глазом.

– Это кто вас так? – спросил я.

– Этот кто-то стоит перед тобой, – ответил он. – Ночью проснулся от приступа голода. Резко открыл дверцу холодильника и врезал ею по лицу.