Мы спустились вниз и, пока добирались до машины, Безбородов зашатался пуще прежнего и принялся что-то бормотать нечленораздельно.
– Что с вами?
– Так надо, – выдавил он из себя, после чего вновь перешел на тарабарский язык.
Самостоятельно сесть в машину следователя у Безбородова не получилось, поэтому мне пришлось ему помогать. Двое, сидевших на передних сиденьях, даже пальцем не повели. Как только нам удалось занять свои места, Николаев повернулся ко мне и сурово заявил:
– Если он блеванёт в моей машине, чистку будешь оплачивать ты. Я ясно изъясняюсь?
Прежде чем я успел что-либо ответить, Безбородов протяжно проголосил:
– Пооонял! – и прижал ладонью рот, борясь с рвотным позывом.
Николаев еще какое-то время переводил взгляд то на меня, то на Безбородова, после чего завел мотор. Мы двинулись в сторону Комсомольской 32.
Подъехав к очередному подъезду, автомобиль остановился, заглушив мотор и отключив фары. Выходить пока никто не торопился. Николаев взглянул на наручные часы и сообщил участковому, что следовало подождать, пока свет в окне Колодина отключится, и еще минут двадцать после этого. Ждали мы в полной тишине, поглядывая на нужное окно. Когда же Безбородов предпринял попытку запеть, Николаев включил радио. Забраковав три станции, он остановил свой выбор на юмористической волне. Мы успели прослушать монологи Райкина и Задорнова, когда свет в окне Колодина погас, но полная темнота не поглотила квартиру – тусклый голубоватый свет телевизора заплясал на занавесках.
– Отлично! – нервно произнес Кузнецов. – И что если он любитель спасть с включенным телевизором?
– Не удивлюсь если так, – задумчиво согласился с ним Николаев. – План менять не будем: ждем полчаса и идем к нему в гости.
Прослушав в полной тишине еще три монолога разных сатириков и блок частушек от Вашукова и Бандурина, Николаев отключил радио и кивнул Кузнецову.
– Пора. – Повернувшись снова ко мне, добавил. – А вы сидите здесь, ждите нас. Если что-то случится….не случится. Просто ждите и всё.
Передние дверца машины открылись и захлопнулись практически синхронно, и оба представителя власти поспешили укрыться от моросящего дождя под навесом подъезда. Участковый открыл дверь и пустил следователя вперед, затем вошел сам и дверь закрылась. Сразу же после этого, Безбородов поднял голову и подмигнул мне.
– К чему эти игры? – устало вздохнул я.
– Если что-то пойдет не так, и начнутся разбирательства, я всегда смогу сказать, что ничего не помню из-за сильного алкогольного опьянения. А с Агафоном я старался пить как можно меньше только из-за желания быть в трезвом уме, чтобы не забывать о причинах моего визита к нему. А еще мне не нравится пить в компании. Люблю в одиночестве поговорить с умным человеком о жизни под водочку.
Не прошло и пяти минут с момента отлучения Николаева и Кузнецова, как из квартирного дома начали раздаваться истошные крики. Таких воплей я еще не слышал. Они повышались с каждой секундой, смешивались с разными голосами, тараторили и просто выли. И, несмотря на свою громкость, я мало что мог понять. Единственное, в чем я был уверен, так это в словах: «Стой!», «Назад!», «Одумайся!».
По моей спине прошелся холодок, а когда Безбородов схватил меня за локоть, я вздрогнул.
– Ну, чего ждешь? Ты же хотел написать книгу про Вязовского маньяка, так вот, чем не материал для книги? Получай двух маньяков по цене одного.
– Следователь запретил нам выходить из машины, – смалодушничал я, в чем готов признаться.
ebooksa