Золото

Проснулся от резкого толчка и неохотно раскрыл глаза.

— Ну-ка, друг, освободи место!

Под потолком горела лампочка, несколько свечей колыхали пламя на столе. От яркого освещения зимовье казалось просторным. Было необычайно тихо в вертепе, всегда шумном и бойком. Тесным рядом на краю нар сидели обитатели, а может быть, и пришельцы со стороны, и сосредоточенно молча смотрели на хозяина-зимовщика. «Стой, — подумал Мишка, — дело, кажется, интересное», и окончательно пришел в себя. Небольшого роста, в жилете, подпоясанный кушаком, в длинных ичигах с ремешками, хозяин что-то писал, наклонившись под лампой. Левая рука то и дело приглаживала намасленные волосы. Наконец, закончил писание и завернул бумажку очень старательно, как порошок в аптеке. Положил на стол и удалился за перегородку. Ночлежники зашевелились. Они тоже принялись что-то писать огрызками карандашей каждый на своем клочке и свертывали, как свернул зимовщик. На столе собралась стопочка записок. Некоторые запоздали, долго задумчиво глядели в черный потолок, шевелили губами, словно ученики в школе, и только после нескольких окриков — не задерживать, закончили свое трудное дело. Мишка понял, что происходит игра, но на Бодайбинских такой игры не видел. Он спросил соседа, в чем дело.

— Вот клади ставку на стол и угадывай, какое слово написал хозяин. Напишешь такое же слово — греби деньги. Он вроде банкомет.

Мишка порылся в карманах и положил на стол трешницу, взяв сдачу два рубля. Попросил бумаги и карандаш. Что писать? Черт его знает. Наконец рассердился, как давеча на ключе, с раздражением написал: «страдатели», свернул записку и положил на стол.

— Этот угадал, по роже видно, — пошутил кто-то из игроков.

Вошел хозяин и низко поклонился. Прочитал вслух свое слово и хотел было начинать развертывать записки, но Мишка вскочил и ринулся к столу.

— Даешь куш. Есть такое слово!

— Какое? — насмешливо спросил зимовщик.

— Старатели, как у тебя.

— А ты как написал, — читал он Мишкину записку. — У тебя «страдатели», а не старатели.

— А это не одно и то же!

— То, да не то. Похожа свинья на быка, только шерсть велика.

— Ты дурочку не трепи, — повысил голос Мишка. — А если я не обучался в гимназии, как ты.

— Я тоже не обучался, — обиделся зимовщик.

Начался спор. В нем приняли участие игроки. У хозяина оказались сторонники. Он насмешливо смотрел на парня своими узкими глазами и собирал со стола выигрыш. Никто не отгадал написанного им слова. Весь банк целиком пошел в его карман.

Игра началась снова. У Мишки, возмущенного неудачей, в уме стояло слово «шпана», он так и написал. Поставил последние два рубля и кинул записку. Опять хозяин вышел из-за перегородки с низким поклоном. Он тоже был раздосадован упрямым парнем и написал первое попавшееся на ум слово. Громко прочитал, глядя ни Мишку:

— Шпана.

Мишка торжествующе заявил:

— Теперь небось не отвертишься. — Он с удовольствием повторил в лицо зимовщику: — Шпана. Вот, смотри, а то опять волынить будешь!