Золото

9

Пласкеев получил приказ выехать на ключ Белоснежный. Лидия встретила сообщение мужа с восторгом.

— Двадцать километров от Незаметного. Замечательно. А что ты там будешь делать?

— Как что делать? Я назначен главным смотрителем разведки. Большая площадь. Надо установить содержание, можно ли эксплуатировать участок или нет. Может быть, тресту выгоднее сдать его частнику или совсем зачеркнуть, как нерентабельный.

Лидия не живала на разведочных работах никогда, В восторге она воскликнула:

— Значит, от тебя будет зависеть судьба большого дела, целого золотоносного участка. Это очень интересно!

— Совсем не от меня, а от содержания. Я, как врач, выслушаю, отстукаю и представлю заключение, а там как угодно: хотят лечат, хотят гроб заказывают. От содержания, голубушка, зависит, а не от меня.

Лидию огорчил ответ мужа. Она хотела, чтобы именно от него зависела судьба этого таинственного и пока неведомого никому Белоснежного, который на ее глазах, может быть, прогремит по тайге не меньшей славой, чем Незаметный.

— А постановка дела разве не имеет значения, — возразила она. — Я неправильно выразила свою мысль. Ведь недра могут быть богатыми, но остаться ненайденными. Надо поставить разведку умело. Я так понимаю. Правда?

Федор Иванович снова не согласился.

— Если есть содержание, — никуда оно не спрячется.

Упорство его поражало. Хоть для шутки согласился бы, ведь не важно, права она или нет. Уступил бы, чтобы сделать ей удовольствие. И Лидия еще раз попыталась склонить мужа на свою сторону.

— Если доктор будет выслушивать легкие, а трубку приставит к голове, он ничего не определит.

— Таких, милая, не назначают.

— Ну, хорошо, — сказала она, — значит, я ничего не понимаю.

— Тебе и не надо понимать. Не так все это интересно, как ты вообразила. Живи в свое удовольствие и не забивай себе голову. Снабжение приличное, жалованье, мне сам инженер сказал, высшее. Квартира, отопление, освещение, услуги. Лошадь будет в нашем распоряжении, можешь седлать и ехать куда хочешь. Тут дорожат старыми работниками.

— А ты все ворчал: не ценят спецов, не дают работать. Сам теперь убедился. Я очень довольна. Очень. Вообще — мы хорошо поживем на Белоснежном, я уверена.

Супруги принялись готовиться к отъезду. Теперь было не то, что на Бодайбинском прииске, где продолжительная жизнь накопила домашнюю обильную мелочь, с которой жаль расстаться; теперь все под руками, увязать потуже ремнями и веревками два ящика, три чемодана и узлы. Они отправились по магазинам, купили алюминиевую посуду, запасной примус. Лидия набрала мануфактуры — собиралась засесть за шитье белья, которое порядочно поизрасходовалось в дороге. Собиралась наполнить жизнь на отдаленном ключе хлопотами. Она даже подумывала просить мужа дать ей какую-нибудь работу на разведке: переписывать, подсчитывать. Поэтому и затеяла давеча разговор. — Пусть разведывает, как хочет, если неприятно ее вмешательство.

— Неужели все-таки этот Тин-Рик помог тебе устроиться? — спросила она утром, когда подали оседланных лошадей к бараку. — Вот молодец!

Муж, прежде чем ответить, оглянулся.