ЭТА ДРАГОЦЕННАЯ ЖИЗНЬ. Учения тибетского буддизма о пути к просветлению.

Три драгоценности считаются непревзойдённым объектом прибежища, потому что им можно всецело доверять, они не несут в себе никакого обмана. Сам по себе обман может заключаться не в объекте прибежища, а в мотивации при его принятии. Он возникает, когда мы действуем из эгоистических побуждений, из страха потерять своё «я». Он возникает, когда мы беспокоимся, что все чувствующие существа, кроме нас самих, получат благо от наших альтруистических действий: отдав так много, мы останемся ни с чем и вокруг не будет никого, кто смог бы позаботиться о нас. Принятие прибежища исключительно ради собственной выгоды или временного облегчения страданий превращает нечто чистое и возвышенное в акт самообмана. Падмасамбхава учил, что, каким бы глубокомысленным или добродетельным ни было мирское прибежище, оно имеет свойство исчерпываться и служит только личной выгоде. Следовательно, мы должны принимать прибежище в истинных Трёх драгоценностях, ведь только они могут полностью рассеять мрак неведения.

Внемирской объект прибежища относится к сущности освобождения, воплощённой в форме Трёх драгоценностей. Правильное понимание Будды, Дхармы и Сангхи приходит в процессе постижения их фундаментальной сущности, природы и активности. Вот что означает принятие прибежища в немирском объекте.

Когда мы принимаем прибежище в Трёх драгоценностях как в высшем объекте прибежища, мы стремимся не к временному облегчению страданий, а к полному пресечению всех концепций. Мы не согласны на нечто меньшее, чем полное искоренение всего ложного и искусственно созданного, способное полностью рассеять мрак неведения и проявить изначально присущую всем нам истинную мудрость. Такое прибежище называется «высшим».

Говоря о разных видах прибежища, мы, конечно же, имеем в виду различия в умах практикующих и уровни их способностей. Сперва мы познаём относительных Будду, Дхарму и Сангху; затем абсолютных Будду, Дхарму и Сангху, после чего постигаем нераздельное единство относительной и абсолютной истин. С такой точки зрения мы можем видеть Три драгоценности как фактические объекты, расположенные перед нами, как объекты духовной реализации и, наконец, как объекты таковости.

Мы также можем говорить о созревании с точки зрения практики пути хинаяны и пути махаяны. Практикующие, следующие по пути хинаяны, — это шраваки и пратьекабудды. Мотивация шраваков является мотивацией начального уровня, мотивация пратьекабудд — мотивацией среднего уровня. Та и другая принадлежат пути личного освобождения хинаяны — пути, на котором находится большинство из нас.

В зависимости от уровня нашей духовной зрелости может также существовать небольшая разница в том, на какой именно из Трёх драгоценностей мы в большей степени фокусируем своё внимание, принимая прибежище. Практикующий уровня шраваков прежде всего принимает прибежище в Сангхе. Пратьекабудца выберет Дхарму в качестве центрального объекта прибежища. Практикующий пути махаяны принимает Будду как главный объект прибежища. Причина подобного различия отражена в самих терминах шравака и пратьекабудда.

Термин шравака означает «слушатель», или «тот, кто слышит». Практика шраваков заключается в основном в том, что, выслушав учение, мы делаем вывод, что достижение описываемого в учении состояния будды невозможно. Мы ощущаем себя совершенно обычными, мало на что способными существами: «Я ровным счётом ничего из себя не представляю. Как такой, как я, может когда-либо стать буддой? Вместо этого я лучше сосредоточусь на слушании учений различных наставников, членов Сангхи». Таким образом, огромное внимание уделяется Сангхе, представляющей собой линию передачи учения, череду посланников Будды. Из-за того, что мы во главу угла ставим слушание учений, принимая прибежище, мы в основном опираемся на Сангху.

Будучи пратьекабуддой, или «индивидуально пробуждающимся», мы понимаем, что, если не применять учение на практике, нам никогда не удастся рассеять мрак неведения, ведущего к порождению циклического бытия сансары. В то же самое время у нас нет никакого желания находиться в общине; больше всего мы жаждем практики в уединении. Подобным образом мы можем воздерживаться от совершения неблагих поступков и избегаем опасности отвлечений, связанных с присутствием других людей. Чтобы обеспечить себе безопасные условия для личного освобождения, мы избираем уединённый образ жизни. Мы опираемся только на те учения, которые мы слышали и о которых размышляли, — и, принимая прибежище в Трёх драгоценностях, мы в особенности принимаем его в учениях Дхармы.

Являясь практикующим пути махаяны, мы опираемся на Будду как на высшее прибежище. Более того, мы сами стремимся стать буддой, ведь нам известно, что это — единственный способ освободить всех чувствующих существ, избавиться от всех проявлений неведения и обрести совершенную мудрость. Мы распознаём присутствие Будды, чьи учения мы слушаем и применяем на практике, внутри нас. Именно просветление, или состояние будды, является той сущностной природой будды, которую возможно реализовать и которая является единственной подлинной свободой от страданий. Мы принимаем прибежище в Трёх драгоценностях, и в особенности в Будде, нашем высшем прибежище, сознавая, что состояние будды является нашей неотъемлемой, глубочайшей природой.

Прибежище пути махаяны может разделяться на уровни сутры и тантры, в зависимости от нашего намерения и объекта прибежища. Здесь мы вновь говорим об умах практикующих и различиях в их способностях. Сначала мы познаём относительных Будду, Дхарму и Сангху. Затем мы познаём абсолютных Будду, Дхарму и Сангху, после чего постигаем нераздельность относительной и абсолютной истин. С точки зрения махаяны мы можем смотреть на Три драгоценности как на объекты духовной реализации и объекты таковости.

Рассматривая Три драгоценности как объекты реализации, мы распознаём Будду как неделимую сущность, или форму трёх кай — дхармакайи, самбхогакайи и нирманакайи. Дхармакайя означает фундаментальную сущность, самбхогакайя — природу этой сущности, а нирманакайа является активным, деятельным аспектом нераздельных природы и сущности.

В качестве примера мы можем рассмотреть три различных, но при этом нераздельных аспекта солнца. Внутренней сущностью солнца является его ядро; природой солнца является тот факт, что солнце видимо, сияет и излучает свет; а действием солнца является дарование света и тепла. Эти три вещи нераздельны, и вместе они образуют солнце. Подобным образом нераздельны и сущность, природа и активность ума, а также сущность, природа и деятельность будды. Более того, сущность, природа и активность будды, ума и солнца — суть одно и то же.

Как это возможно? Это возможно потому, что по своей сути ничто не может быть обнаружено. По своей природе они могут проявляться различными способами — как солнце, как будда или как ум — и также осуществлять разнообразные действия: хорошие, плохие, светлые, тёмные, тёплые, холодные, какие угодно. Тем не менее, когда свет и тепло солнца растворяются в своей природе, природа растворяется в своей сущности — солнце проявляется как пространство. Подобным образом ум — это пространство, и будда — это тоже пространство. Это простой способ понять всепроникающую и всеобъемлющую сущность, являющуюся нашей основополагающей сутью.

Сущность Будды, Дхармы и Сангхи — та же самая, что и изначальная сущность ума. В то время как эта пустотная сущность не может быть обнаружена и не имеет формы, она не является пустым местом или вакуумом; она не похожа на потерю сознания или неспособность двигаться. Это природа, представляющая собой одновременно и способность являть нечто и ясность этого проявления, или присутствия. Природа будды — это ясность знания. Наш собственный изначально пустотный ум обладает такой же ясностью. Если бы ум был просто вакуумом, мы никогда не смогли бы распознать или узнать что-либо, мы даже не смогли бы породить неведение. Природа пустотной сущности — это способность знать и ясность этого знания.

Можно сказать, что аспект деятельной активности — это то, чем мы стали: различные формы наших тел, действий, реакций. Это вместилище, в котором проявляются сущность и природа ума.

Аспект деятельности Трёх драгоценностей проявляется таким же образом: Будда проявил себя 2500 лет тому назад как учитель; Дхарма проявляется как собрание учений и практик; а Сангха проявляется посредством своего сострадания, наставлений и вдохновения. Эта нирманакайя, или аспект активности, также именуется состраданием. Таким образом, у нас есть сострадание Будды, сострадание Дхармы и сострадание Сангхи.

Когда мы перестаём воспринимать Три драгоценности как отдельные объекты, а смотрим на них как на нераздельность сущности, природы и активности, Три драгоценности становятся для нас объектом духовной реализации.

Принимая прибежище в Будде, в особенности с позиции тантры, или ваджраяны, мы понимаем, что состояние будды не означает преодоление негативных концепций или омрачений, а скорее символизирует полное и окончательное пресечение всех концепций, известное как «двоякая, или двойная чистота». Будда, высшая драгоценность, наделён двумя видами чистоты, а именно изначальной чистотой и отсутствием всех временных омрачений.

Изначальная чистота означает, что Будда более не воспринимается нами как тот, кто жил и учил 2500 лет назад, — весьма обусловленное, или относительное, видение, ведущее к восприятию Будды как мирского объекта прибежища. Видя нераздельность сущности, природы и сострадания Будды, мы познаём истинную изначальную чистоту Будды.

Вторая чистота — это устранение всех временных эмоциональных омрачений и омрачений, мешающих проявлению мудрости всеведения. Так как изначальная чистота не только нераздельно едина с Буддой, но и является источником его проявления, мы понимаем нераздельность абсолютной и относительной истин. В этот момент сознание наконец способно оставить все эмоциональные омрачения, то есть цепляние за всевозможные эмоции. Омрачения, возникающие в виде эмоциональных загрязнений, очищаются или устраняются в процессе нашего продвижения по пути.