Вдруг выпал снег. Год любви

22
18
20
22
24
26
28
30

— Скажи сегодня, — попросил я.

— Нет. Сегодня в четыре часа я пойду с мамой к портнихе. — Даша немного подумала и сказала: — Если только сейчас…

— Можно и сейчас, — согласился я. — Зачем терять время?

Мы повернули направо и пошли через переулок, узкий, горбатый, в острых камнях и сухой глине, прямо к нашей улице. Даша была спокойна, словно действительно шла в библиотеку. Я подумал, что не знаю ее совсем, хотя учились мы в одном классе почти четыре года.

Голуби белой стаей кружили над горой и садами, уже тронутыми желтизной осени. Где-то рядом, за заборами, поросшими ожиной и лопухами, давили виноград. Вино еще не пахло хмелем, потому что было молодым. Хмелем пахли бочки. Они всегда пахли так.

Капитан Щербина шел проулком навстречу нам. Он был в милицейской форме, что случалось с ним редко. Он подмигнул мне и сказал:

— Привет, Антон.

— Здравствуйте, дядя Вася.

— Отец что, опять в Краснодаре? — спросил Щербина.

— В Краснодаре.

— А ты?

— Да вот хочу проситься к вам в уголовный розыск, — пошутил я.

— Ну-ну, — ответил он. — Заходи…

Щербина возглавлял городской уголовный розыск с первых дней войны. Ему было что рассказать о своей работе. А напиши он книгу, уверен, получилась бы не хуже, чем о Шерлоке Холмсе. Но Щербина не писал книг, не рассказывал о себе, больше улыбался…

— У тебя такие знакомства, — тихо сказала Даша, когда Щербина был уже метрах в пяти за нашими спинами.

— Гордись! — ответил я.

— Нет, а серьезно… Откуда ты его знаешь?

— Дядя Вася довоенный приятель отца…

— А сейчас? — любопытствовала Даша.

— Сейчас они не дружат, — сказал я. — Отец, когда вернулся, начал ревновать мать совершенно ко всем… А так дружить нельзя. Понимаешь?