— Понимаю, — ответила Даша.
Я молил бога, чтобы во дворе не оказалось тетки Тани или Глухого. Несдержанная на язык соседка растреплется всей улице, что я приводил к себе девчонку. Глухой может прогундосить какую-нибудь шутку, но, поскольку юмор у Прокоши получается мрачный, лучше бы нам остаться незамеченными.
В траве у забора блаженно грелся на солнце кот Маркиз. Мирно копошились в земле куры. Хрюкал поросенок. Двор был пуст, окна квартиры Глухого завешены гардинами.
Мы спокойно прошли через двор, повернули налево и оказались возле нашего крыльца, которое кисти винограда украшали, как игрушки елку. На крыльце, подперев ватником дверь и свесив обутые в пыльные кирзачи ноги, улыбался старец Онисим.
Описывать то, что я испытал при виде его физиономии, — мартышкин труд. И так все ясно. Я спросил, ворочая непослушным языком:
— Что принесло тебя сюда?
— Не что, а кто, — заморгал Онисим. Чихнул и вытер нос рукавом гимнастерки. — Господь бог крылья мне приделал. И говорит: не оставляй одного Антошку… Соскучился я по тебе, отрок.
— Сходил бы ты в парикмахерскую, — зло посоветовал я, хотя Онисим, как всегда, был хорошо выбрит и подстрижен.
— На парикмахерскую только и работаю…
— Перетрудился?! — Мне хотелось схватить его за шиворот и вышвырнуть с крыльца, чтобы он бежал до конца улицы, не оглядываясь.
Я забыл, что Онисим может читать мысли. А он сказал:
— Ты не злись, Антон. Знаю, что помешал, да не по силам идти мне нынче. Гудят ноги заместо проводов на ветру… А злиться все равно не нужно. От злости болезнь по имени рак бывает. Это вредно.
— Я пойду, — скучно сказала Даша и взяла у меня портфель.
— Иди, голубушка, иди… И не торопися. В подоле принести дело нехитрое. Ты себя к трудному готовь, а простое само собой случится…
Даша уходила, нагнув голову и покусывая губы. Солнце прорывалось сквозь виноградные листья яркими пятнами размером с кулак, они колотили Дашу по спине. И Даша согнулась и больше не была стройным и высоким созданием, на которое засматриваются мужчины. Она казалась мне прежним Грибком, тем, из школы…
— Ну чего ты от меня хочешь? — опустошенно спросил я.
— Помощи, — твердо ответил Онисим.
Часть вторая
СОРОК НОЧЕЙ ПОД ЧУЖИМИ КРЫШАМИ