Не додумал он мысль, носом зашмыгал. В воздухе пахло гарью, теперь и я это чувствовал. Оглядываемся, думаем, что же тут горит то, а потом видим: это половинка подушечки, прилепившаяся к квадратной двери. Из-под неё дым идет. Топоры наши не смогли прорубить материал, а это тварь спокойно прожигает материал.
Дымок, тем временем, резвее завился. И зеленые внутренности разрубленной подушечки на пол капают. Дверца насквозь прожигается. Темные дыры уж видны. Мы отошли немного, захваченные зрелищем и ждем, что дальше будет. И тут в дверь с той стороны ячейки стукнулось что-то тяжелое.
Бум!
Мы топоры наизготовку, конечно, а за дверью снова – бум! Словно рвется что-то на свободу.
– Вот гадство!– ругается Микола. – Кого там еще несет?
Мы отступили на шаг, носами грозно шмыгнули и топоры покрепче сжали.
30 серия. Чмошник
Дверь, за которой мы ждали гостя, находилась в третьем ряду в центре. Прямо напротив наших глаз. Из-под дыма и сползающих останков мертвой плоти, черные прожигаемые дыры вытянулись вниз, образовав две узкие щели.
Бум!
Мы отступили еще на шаг. В темных пробоинах мелькнуло нечто бледно-телесного цвета. Не похоже на плюшевого кролика.
На третий удар дверь не выдержала и разлетелась в тысячу щепок. Наружу, словно ядро из пушки, вылетело нечто живое, извивающееся в прыжке. Оно сразу влепилось Миколе в лицо четырьмя конечностями. Он даже не успел вскрикнуть. Топор выпал и он вцепился двумя руками в неопознанный биологический объект.
Микола не мог кричать по той простой причине, что вся его голова целиком находилась внутри живого существа. Мой мозг отказывался идентифицировать зверя, но отчаянно пытался найти подходящую ассоциацию. Животное походило на бесшерстную мускулистую собаку с видоизмененными конечностями. На конце звериных лап развитые крошечные ладони с четырьмя пальцами. Голова без шеи не имела морды. Она была полностью полой внутри. Чтобы понять, что это такое, нужно представить себе бульдога с абсолютно полым черепом. Форма головы представляла собой усеченную сферу. С помощью крайних мускульных мышц существо закрывало и открывало пустоту, натягивая поверх кожу-веко. В общем, голова зверя представилась мне одной сплошной пастью. На счастье Миколы – беззубой. И вот внутри этой головопасти сейчас находилась голова паренька.
Я орал от ужаса, но не мог применить топор, поскольку нечаянным образом боялся отсечь голову напарнику по несчастьям. Немного отойдя от шока, я взялся за задние лапы-пальцы безмордой собаки и из всех сил потянул на себя.
Её губы (или то, что я называл губами) с упорством сжимались вокруг Миколиной шеи. Паренек задыхался и уже упал на колени. Я потянул собаку сильнее, кричал, чтобы отпустила, иначе разрублю ее на кусочки.
Собака, благодаря моим усилиям, растянулось в воздухе, края пасти медленно и неохотно приоткрывались, скользя по Миколиной шее. Я потащил дальше, отступая назад и приговаривая что-то успокоительное. Скорее для себя, чем для Миколы.
Вскоре пасть твари разомкнулась и я грохнулся на задницу, все ещё держась за её задние лапы. Собака зарычала, щеря и поворачивая голову-пасть в мою сторону. Я в ужасе отпустил её пальцы и она припустила к дальней стене. Микола медленно приходил в себя. Лицо, волосы паренька были сплошь в слизи и слюнях. Он широко раскрыл рот и хватал воздух жадными длинными глотками.
– Ты как? – спрашиваю.
А он глаза свои выпучил и говорит:
– Где гадина? – и руками вокруг себя шарит – Убью!
Тут мы одновременно к дальней стене головы поворачиваем. Собака головопастая тупо бьется о металл. Разбежится пару метров, дырявую часть головы закроет и в стену – бум! Так раза три-четыре. Почти смешно было, если б все это происходило не на самом деле.
ebooksa