— Рехнулся ты, Федя, совсем рехнулся! — погладила его руку Вероника. — Намекал мне кто-то про тебя и про нее, намекал один раз… А я — что ты! — я не поверила! Треплются, подумала, делать людям нечего!
— Не треплются, подруга! Такие пироги, понимаешь… Пойду, думаю, к ним домой и выложу все начистоту. Пусть в рожу наплюют, пусть побьют — лишь бы исход какой! Одно удерживает: ничего хорошего из подлости да на чужой беде вырасти не может — истина, до нас проверенная… Авария у меня, как Лариса говорит, тяжелая авария! Да и у тебя…
— Авария?..
— Камень — в воду, круги по воде расходятся, а все, что плавает рядом, качается. Мы с тобой — на тех самых кругах, и куском дерьма при этом мне лично очень не хочется быть!
Дверь конторки резко распахнулась — вошел Прошин.
Федор Шкапин поспешно отодвинулся от стола Вероники.
— Ну… так ты, Вероника, в моем последнем путевом листе исправь остаток бензина-то… Ошибся я, когда подсчитывал, на двадцать четыре литра ошибся. — Шкапин проскользнул за спиной начальника наружу.
Иван Михайлович, зацепив по пути стул, на котором только что сидел Шкапин, прошел на свое место, грузно опустился в кресло. Сразу же — словно этого только и ждал — перед ним зазвонил городской телефон.
— Прошин слушает… А-а… привет, Алексей, привет!.. Да ничего, идет понемногу, того-этого… Твое заявление подписано: я на следующий же день ходил к начальству — подмахнули без слов… Что ты говоришь?.. Еще пять дней?.. Ну какой разговор: где десять, там и пятнадцать. Закругляй свои личные вопросы и являйся! Бывай здоров!
Положив трубку, Прошин внимательно посмотрел на Веронику.
— Машина, Иван Михайлович, ушла за самосвалом?
— Ушла, Вероникочка, ушла машина… Почто Шкапин заходил?
— Вы же слышали — с расходом горючего напутал, отрегулировать в ведомости просил.
— Слышал. Но, говорят, ушам верь, а глазами проверяй! Я и проверяю, потому что все вы… все вы теперь у меня — во где! — Он вытянул над столом руку — ладонью вверх, растопырил пляшущие пальцы. — Прекрасно все видны!.. Шкапин, значит, тобой прикрывается… Молоток парень! А тебе что же остается делать? Тебе остается подыгрывать ему, то есть им прикрываться, такая, вишь, складывается тактика. Маскируетесь! Думаете, Прошина провести проще, чем… того-этого?
— Не возьму в толк, Иван Михайлович, что значит: Шкапин — мной прикрывается, я — Шкапиным?
— То и значит!.. Кто, спроси, в гараже не знает, что у тебя с ним любовь, и такая, видите ли, горячая да взаимная — того и гляди, всем хозяйством в загс вас под белые руки поведем?! Каждый знает, ибо Шкапин раззвонил, постарался. Только байки его — для дураков! А Иван Михайлович — не дурак, и теперь Ивану Михайловичу все известно окончательно и досконально: «она», — он характерно щелкнул себя указательным пальцем по шее, — хорошо языки развязывает, хо-ро-шо! И про Шкапина картина полная, и про тебя. Комедию одну ломаете, а у него-то — свое, у тебя — свое, Вероникочка!.. Как же я раньше догадаться не мог, почему ты мне чуть что — полный от ворот поворот даешь?! Ради кого…
— Иван Михайлович! Ведь вы женаты, сын в институт поступать собирается…
— И это каждый знает. Все верно, а с другой стороны — верно не все… Кто-нибудь из вас хоть однажды поинтересовался поглубже, как на самом деле живет ваш завгар?! Худой ли, хороший ли, но — тоже человек и для тебя, Шкапина и других-прочих — не последний, заметь, человек… Женат! Я уже пять лет на живом… произнести — язык не поворачивается… на тяжело больной женат, на парализованной. Лежит женщина — и нет женщины, есть беспомощное существо. Жена это, говорю я себе, любимая твоя жена, сына тебе родившая! На работу ухожу — говорю, с работы прихожу — твержу, да что проку: словами не поможешь, ничего не поправишь, с постели не поднимешь… Ну вас всех, впрочем! Сходи-ка лучше, товарищ техник, в отдел кадров: форму одну заполнить на водителей надо, из штаба гражданской обороны прислали. В каждой графе пиши подробно, без сокращений и прочерков. Прочти инструкцию сначала, в инструкции все растолковано.
Вероника, отворачиваясь от Прошина, взяла протянутый им бланк и выбежала из конторки.
Иван Михайлович помотал головой, опустил лицо на стол — на сцепленные ладони, замер так…
ebooksa