— У меня?.. Нет у меня никакой машины!
— Вот тебе раз! — Лысый недоуменно посмотрел на своих товарищей. — Извини тогда. У нас тут… этот, как его?.. рефлекс выработался: если кто со стороны подходит, так непременно частник! То ли очередной неудачник — «поцеловался» с кем-нибудь или в кювет сыграл, то ли «шибко грамотный» — бензонасос от карбюратора отличить не может. — Он засмеялся, вспоминая, видимо, горе-водителей. — Поверишь, временами отбою нет — косяками прут! Особенно по весне и в начале лета, когда они за руль садятся. Пока после зимней спячки усвоят снова, какая педаль — тормоз, какая — сцепление, какая — газ, много дров наломать успевают. И каждый — сюда. Мы, конечно, не отказываемся помочь — кому лишняя пятерка-десятка мешает?! — но лично у нас правило железное: только после работы.
— Нет у меня никакой машины, правда нет! Заработать на нее не заработал, а в лотерее мне не фартит. Я всего-то спросить у вас хотел: в какую смену сегодня Чижов рулит?
— Чижов? — парнишка вопросительно глянул на старших.
— Да, Николай Чижов.
— Таких нема вроде у нас, — оттопырил губу Лысый. — Может, из новеньких совсем?
— Да нет, он в вашем парке давно работает.
Седой, казалось дремавший под надвинутым на глаза, из газеты смастеренным колпаком, потянулся.
— Работал… Работал один Чижов, Николаем звали. Был, да весь вышел. Года два как уволился, даже поболее, чем два. Они, — он кивнул на приятелей, — не застали его уже — позже сюда устроились… Того тебе надобно Чижова?
— Наверное, раз других не имеется. Что ж он уволился?
— Кто наверняка знает?! Полагаю, из-за случившейся с ним аварии и суда. Не по себе, видно, среди родного коллектива стало — хоть и оправдали его, а не по себе. Был я на суде, послушал… Дело на поверку скользким оказалось — гололед, а не дело… — Седой вытянул из груды скинутых слесарями в начале обеда рубах свою, набросил на порозовевшие плечи. — Чижов, видишь, своей лайбой двух человек покалечил и одного убил, а виновным другого признали. Небольшая вина и за тем была, формально — была, никуда не денешься, но мы-то все понимали, кто есть убивец на самом деле. Вот именно — убивец. Эта кличка в парке к Чижову прилипла: нет-нет в разговоре между собой кто-нибудь и назовет, бывало. Приговор суда — это приговор суда, у людей же — свой приговор, негласный: никто не зачитывает, никуда не записывают, а обжалованию не подлежит. И как еще действует! Поневоле уволишься да сбежишь хоть к черту на рога.
— А куда он сбежал?.. Где эти чертовы рога искать?
— Вот не ведаю! Сам беглец не доложил, а интересоваться — никто, по-моему, не интересовался. Может, в отделе кадров известно?
— Тебе, собственно, зачем он? — вмешался Лысый.
— Привет передать просили. Я только что из Средней Азии вернулся — по найму на строительстве гидростанции мантулил. Был там у нас один парень, шофер тоже, он просил. «Родных, говорит, нет у меня в твоем городе, а кореш имеется — вместе в армии служили. Давненько на письма не отвечает, узнай: может, случилось что, да сообщи…»
— Кто-то из наших видел его зимой за баранкой… — Седой задумался.
— На такси?
— На такси. На ходу видел — даже номера парка не успел разглядеть. Одна у тебя надежда — на отдел кадров.
— Ладно, зайду… Закуривайте! — Бобриков протянул слесарям папиросы. — Да, постоит такая погода с месячишко — загорим, смотришь!
— Ты-то и так загорелый! — Лысый тоже накинул на плечи рубаху.
ebooksa