Дождавшись, пока сумеет различить дальнюю стену подвала, он прошаркал из одного угла в другой, по дороге осматривая пол. Из самого темного угла комнаты, огороженного невысоким бордюром, послышалось негромкое мычание.
– Слышит… – удовлетворенно пробормотал Нуньес, и голос его потеплел. – Меня слышит. Привыкла, а ведь сперва как обзывала… – он взял возле стены стул и поставил его посреди комнаты напротив угла с бордюром. – Запах, запах. Ей-богу, надо сказать господину министру… Пользуются его добротой…
Из-за двери послышались шаги спускающегося по лестнице человека, и вскоре в тусклом дверном проеме возникла фигура в длинном халате.
– Ты здесь, Фелипе? – послышался напряженный голос.
– Да, да, я здесь, господин министр, – Нуньес засеменил навстречу фигуре. – Здесь я, где же мне еще быть? Все в порядке, господин министр, входите.
Он взял вошедшего под руку и проводил к стулу посредине комнаты, затем почтительно сделал шаг назад и остановился.
Вошедший с минуту молчал, незряче глядя в темный угол, потом заговорил.
– Ну что, Адела, – хрипло спросил он. – Хорошо ли тебе здесь? Достаточно ли тебе свободы? Или ты по-прежнему хочешь еще?
В ответ из угла послышался звук, похожий на клекот.
– Значит, достаточно, – жестко сказал вошедший и, быстро встав, пошел к выходу.
Нуньес поспешил за ним, опасаясь, что господин министр споткнется. На пороге министр внезапно остановился, повернулся и ласково потрепал Нуньеса по щеке.
– Не тяжело тебе, старый вояка? Сколько лет уже торчишь тут каждую ночь…
Нуньес испугался.
– Если господин министр еще довольны мной… – растерянно пробормотал он.
– Доволен, доволен, – усмехнувшись, перебил его министр и вновь потрепал по щеке. – Тобой-то я больше всех и доволен…
У Нуньеса отлегло от сердца.
Проводив министра к выходу из подвала, он в дежурной комнате налил в большую миску похлебки, густо накрошил в нее хлеба и, прихватив миску, снова спустился вниз. Там он прошел за бордюр и поставил миску перед небольшим квадратным отверстием в полу.
– Ешь, – ласково сказал он, обращаясь к отверстию. – Похлебка, видно, сегодня хорошая. Постарались, наваристая…
Из-под пола послышалось урчание, и в отверстии показалась костлявая, иссохшая человеческая рука. Рука торопливо нашарила миску, жадно схватила ее, едва не пролив, и миска исчезла в отверстии. Оттуда вновь донеслось урчание и сразу вслед за этим торопливое чавканье.
"Так это человек?!. – пронеслось вдруг в голове Нуньеса. – Там – человек?!."
ebooksa