Омут

Кажется, бесу впервые желали удачи.

* * *

Древляница в сердечном домике все еще выглядела как обыкновенная девушка, которую Бесена встретила неделю назад. Как будто внутренний облик духа и внешний облик тела поменялись местами.

Цвета сидела на диванчике и безучастно смотрела в окно, отражавшее взгляд тела. Бесена глянула в него и увидела Глафиру, которая склонилась над внучкой.

Но подселенке в первую очередь нужно было позаботиться о себе. Поэтому Бесена выглянула в окно, выходящее на омут. Охранницы – жуткого подобия Глафиры – нигде не было. Все-таки страж Цветы был вызван экзорцизмом и оказался временным. Это радовало.

Бесена выдохнула и посмотрела на подменыша.

– Как дела?

Нить, привязанная одним концом к руке древляницы, а другим – к люстре домика, потускнела и истончилась. Похоже, скоро порвется.

Цвета пожала плечами.

– Мне уже знакомо это состояние: вот мое тело, но я не могу к нему «прилипнуть», не могу им управлять. Сонный ступор, сонный паралич. Так и думала, что когда-нибудь не вернусь. Хорошо хоть, что глаза открыты и я что-то вижу. Бабушка заговаривает их, чтобы не пересыхали. Но я не могу подняться, даже шевельнуть головой не могу или разжать губы и сказать ей спасибо.

– Можешь сказать спасибо мне, – и Бесена вытряхнула на колени Цветы содержимое авоськи.

Та взвизгнула, мигом подскочив, и скинула «апельсинчики для больной» на пол.

– С ума сошла?! Что это?!

Лярвы принялись расползаться по полу. Бесена тряхнула авоськой, и та сразу распустилась. Подселенка быстро скатала нить связи в клубок, сунула его в карман толстовки и хмыкнула:

– Не поваляешь – не поешь? Вообще-то это твой ужин.

– Ты издеваешься? – возмутилась Цвета.

– Нет, я серьезно, давай ешь. В твоем домике я их вижу, а значит, была права!

Бесена сотворила в воздухе чашку, поймала пушистый шарик с ножками, плюхнула его в посудину и протянула Цвете.

– Ваш заказ. Безответная любовь. Ты же такое предпочитаешь?

– Оно же живое! – сморщилась Цвета. – А я вегетарианка! Забыла?

– Оно не живое, – возразила Бесена.