Омут

– Мы чего-то ждем? – осторожно спросила Глафира через минуту.

Бесена поджала губы.

– Я думаю.

Прошло еще немного времени, и подселенка раздраженно фыркнула:

– Не съела! Надо увести ее отсюда. Нечего ей на диванах разлеживаться! Тут на диване, там на диване, а действовать-то когда!

Знахарка печально вздохнула.

– Я понимаю. Ее пограничное состояние требует пограничного места. Да?

Бесена кивнула:

– Она должна научиться собирать лярв. И есть их.

– Ты знаешь, куда ее отвести?

Бесена снова кивнула.

– Да, знаю одну заброшку. Там и сущностей должно быть много. В таких местах они мутируют, становятся более злобными, но зато замедляются и плотнеют. Духам сущности не страшны, а у людей они вызывают тревогу, расширяют омут, поэтому люди обычно сторонятся таких мест, если, конечно, не хотят пощекотать нервишки. Нам это только на руку.

– Когда ты ее поведешь? – спросила Глафира.

– Сейчас.

* * *

Глафира аккуратно собрала Цветины волосы – сухие травинки, ниточки мха, гибкие веточки – и спрятала под капюшоном куртки, который натянула внучке чуть ли не на глаза. Нижнюю часть лица деревянной девушки скрывал платок.

– Мы готовы, – Глафира помогла Цвете подняться.

Тут запищала ее старенькая «Нокиа».

– Вера подъехала.

Знахарка взяла банку с родичем, а Бесена, сгустив воздух, подхватила под локти Цвету.

Они вышли в темноту промозглой осени. Чуть дальше, у поворота, светила во дворе фарами «пятнашка» Веры.