Омут

– Подожди!

– Ешь, – строго сказала Бесена. – Больше я ничем не могу тебе помочь.

И нырнула в омут.

* * *

Утром четверга подселенка поджидала Глафиру, сидя на одном из окон заброшки. Она собиралась вернуться в кошку, но сначала хотела поговорить со знахаркой.

Вскоре та появилась. Она тяжело шла по узкой тропинке среди прибитой дождями жухлой травы. Без машины сюда добираться было неудобно, но Глафира упрямо несла сумку с сухим одеялом и термосом.

Бесена спрыгнула и преградила знахарке путь.

– Что случилось? Всё? – испуганно спросила Глафира.

Подселенка отрицательно покачала головой.

– Нет. Не всё. Она еще жива. Но ты не приходи больше, и я тоже не стану прилетать. Мы ей чужие и только задерживаем тут. Из-за нас она не хочет покидать тело и охотиться. Учиться жить как дух.

Лицо Глафиры сморщилось, а губы задрожали:

– Она не умрет?

– Наоборот, это ее единственный шанс выжить.

Плечи Глафиры поникли, и сама она вся разом осела, опустела, будто вытряхнутый мешок. Кивнув, она хрипло сказала:

– Я подумаю.

Бесена сердито закатила глаза:

– Никто не хочет меня слушать!

А Глафира поправила на плече сумку и тихо проговорила:

– Я слишком много слушала других, и ничего хорошего из этого не вышло.

* * *

За драку Дружине не особо досталось от директора. Все пятеро в кабинете молчали, угрюмо изучая крапинки на линолеуме. Директор знал про Дружину, что это друзья не разлей вода, а как известно, милые бранятся – только тешатся. Поэтому он лишь отчитал их для приличия, даже Феникс отделался легким испугом, хотя уже думал, что потерял работу.

На следующий день на перемене к Демьяну подбежала Жар-птица.