Омут

Колька угрюмо молчал. А Ночка растерянно смотрел на вторую девчонку. Ее было сложно не узнать.

Горыныч покосился на Рома.

– Ладно, отступать поздно, – тихо проговорил Ночка, снова взваливая на себя лидерство. – Мы с Горынычем займемся Василисой, а ты, Кощей, держи Жар-птицу.

* * *

– Серьезно, придурки, думали, я вас не узнаю?!

Придурок перед Жар-птицей стоял всего лишь один, и Мари грозно на него орала, с криком выплескивая вчерашние переживания. Рядом раздраженно пыхтел Феникс.

Утром Ночка специально караулил Мари недалеко от школы. Но с ней неожиданно явился брат. Обычно он приходил на работу во второй половине дня, а сегодня, значит, специально пришел пораньше, чтобы выяснить, что случилось с сестрой.

– Но ничего же не случилось… – слабо попытался защититься Ночка.

– Да потому что я Кощея укусила! – яростно выпалила Жар-птица. – И проучила Горыныча! Ну а ты сразу отошел в сторонку…

– Ты всегда была в играх за полицейского, – улыбнулся Ночка.

– Ах тебе, значит, смешно, – прорычала Мари.

– Горыныча давно нужно было проучить. Но не думал, что это ты его побьешь, – хмыкнул Ночка, стараясь не показывать, как тяжело ему сейчас стоять здесь и выслушивать выговор Жар-птицы.

– Да в чем дело-то? – недоуменно спросил Феникс. – Машка вечером ворвалась домой, вереща от гнева, как тысяча свинух, и все повторяла, что в Дружине одни подлецы. Я подлецом быть не согласен, поэтому рассказывай давай нормально, что у вас вчера было.

– Хотели немного проучить Василису Татьяновну, помнишь, ту крашеную, с сердцем на животе? Василису Блудливую? Ну, вспоминай! Так вот, хотели отрезать ей чуток волос… Знаю, тупая идея, – покаялся Ночка и спросил Жар-птицу: – А ты что вообще там делала? Как-то странно, что она твоя, хм, подруга. Она же младше тебя. И вообще…

Мари гневно сверкнула глазами, а потом вдруг покраснела и замямлила, ковыряя ботинком асфальт:

– Я на танцы хожу. На хип-хоп.

Ночка покосился на Феникса. Тот с суровым видом выдержал его взгляд и еще сильнее нахмурил брови.

– Э-э-э… не знал, что ты ходишь на танцы, – пробормотал Ночка.

– Решила попробовать что-то новое… В последнее время мне кажется, что я отдаляюсь от вас… от Дружины.

Ром не сдержался и приложил ладонь ко лбу, как будто у него разболелась голова. Это не Жар-птица отдалялась от них, а просто Дружина доживала свои последние дни. И виноват в том, что все разваливается, был он сам.

– Но у меня пока не очень получается с этими танцами, – продолжала изливать душу Мари, – поэтому я о них и молчала. А Танька тоже ходит. Ей кроссовки с «Али» крутые пришли, но оказались большеваты. Она предложила мне померить.