Омут

– Ага! – Ром шагнул в сторону кабинета, но Горыныч придержал его за рукав толстовки.

– Так ты поможешь?

– Волосы? – Ночка вспомнил высветленную шевелюру Василисы Татьяновны и обреченно вздохнул: – Но без боли?

– Ну конечно, – кивнул Горыныч. – И давай без Демьяна с Феликсом. Собираемся вечером в среду.

* * *

Василиса два раза в неделю ходила на танцы, и на пути от студии до ее дома нашлось подходящее для перехвата место: темный, без фонарей, узкий проулок. Ночка, Кощей и Горыныч поджидали девчонку, коротая время за сидром. Все были в капюшонах, а на лица намотали шарфы. Ночка надел старую, не по размеру, походную куртку отца и его же штаны. В этой непривычной одежде он ощущал себя кем-то другим и, кажется, был способен на все.

Парни молчали. Горыныч поминутно доставал телефон и смотрел, который час. Кощей потягивал сидр и выглядел, как всегда, спокойнее всех. Ночка разглядывал лужу с закисшими в ней тополиными листьями. Он сдвинул шарф на подбородок и отпил из жестяной банки, потом снова уставился в лужу.

И вдруг Ночка увидел, что бурые мертвые листья всплыли из темной воды и закрутились на поверхности, мешаясь со световыми бликами от телефона Горыныча. А посреди воронки из листвы возникла девушка, она ухмыльнулась и протянула к нему руку…

Ночка вздрогнул и выронил банку.

– Растяпа, – хмыкнул Кощей, а глянув на друга, сдвинул брови: – Эй, все норм?

Ром тряхнул головой. Опять это странное состояние, как будто он на секунду потерял себя. А сейчас внутри поселилась какая-то пустота. Беспросветная тоска, как от поцелуя дементора. Хотелось пойти домой, с головой закутаться одеялом и спрятаться от всех жутких монстров.

– Не думал, Ночь, что ты такой нежный, – с неожиданным презрением заметил Горыныч.

Ром с силой пнул жестяную банку, и та покатилась, разбрызгивая пену, как бешеная собака.

– За языком следи, – прохрипел он. Хотел зло, а получилось жалко.

– Тс-с-с! Смотрите! – громко прошипел Кощей.

В круг света от дальнего фонаря, словно на сцену, вошла Василиса Татьяновна в неизменной косухе и обтягивающих джинсах. Ее пышные желтые волосы – их цель – рассыпались по плечам.

Парни мигом затихли. Кощей спрятал телефон.

Вот только Василиса была не одна. С ней шли еще две девчонки. Одна на повороте откололась, махнув на прощание, а другая продолжала шагать рядом. Подруги что-то увлеченно обсуждали и смеялись.

Ночка недоуменно глянул на Горыныча, а Кощей тихо выругался.

– Раньше я ее провожал. Не думал, что она теперь с подругами ходит, – прохрипел Коля, ставя на землю полупустую жестянку. – И откуда мне было знать, что они подруги?

– Ты совсем тупой, Горын, да? – вздохнул Кощей, натягивая на нос шарф.