— Да. Он вернул меня к жизни.
Сэнди подошел к ней, обнял за плечи и слегка прижал к себе, будто беря под защиту. Гарри показалось, что Барбара едва заметно поморщилась.
— А вы, Гарри? Как ваши дела? — спросила она. — Сэнди говорил, вы были в Дюнкерке.
— Да. Сейчас со мной все в порядке. Только немного глуховат.
— Что дома? Родные шлют мне письма, но не сообщают, как переносят тяготы. В испанских газетах пишут, что ситуация довольно сложная.
— Люди справляются. Битва за Британию подняла всем дух.
— Это хорошо. Находясь вдали от дома, я не сильно беспокоилась, пока шла Сидячая война[36], но когда начались бомбардировки… Надеюсь, вы слышали в посольстве, как обстоят дела. Здесь все газеты подвергают цензуре.
— Они цензурируют даже репортажи о показах мод в «Дейли мейл», — засмеялся Сэнди. — Если им вздумается, что вырезы у платьев слишком глубокие, и на них наложат черную полосу.
— Ну что ж, ситуация сложная, но не такая, как рисуют местные газеты. Все очень воодушевлены благодаря Черчиллю, — сказал Гарри.
— Выпей вина, — предложил Сэнди. — Есть будем позже, когда придут остальные. Слушайте, может, вы как-нибудь встретитесь днем и подольше поговорите об Англии? Это пойдет Барбаре на пользу.
— Да, да, пожалуй, — подхватила Барбара.
Она согласно кивнула, но Гарри уловил оттенок неохоты в ее голосе.
— Было бы хорошо. — Гарри повернулся к Сэнди. — А ты сам чем сейчас занимаешься? В тот раз так и не сказал.
Форсайт широко улыбнулся:
— О, я запустил пальцы сразу в несколько пирогов.
— Сэнди поднялся, — улыбнулся Гарри Барбаре.
— Да, поднялся.
Казалось, ей было скучно это обсуждать. Гарри обрадовался: если она ничего не знает, то и сказать ей будет нечего.
— Я сейчас в основном занимаюсь проектами, которые поддерживает правительство, — пояснил Сэнди. — Добычей полезных ископаемых. Все пока очень неясно, идут изыскательские работы. Хотя их тоже нужно организовать.
— Горное дело? — уточнил Гарри.