— Да, но…
— Я мигом.
Она прикоснулась к его руке, улыбнулась и пропала. Гарри прислонился к холодной трамвайной остановке, глубоко дыша — вдох носом, выдох через рот, как ему велели делать в госпитале. Вскоре подъехало такси.
Оказавшись в тепле салона, Гарри сразу почувствовал себя лучше. Он печально улыбнулся Софии:
— Какое бесславное завершение вечера. Высадите меня, я оплачу вашу поездку до дому.
— Нет. Я хочу увериться, что с вами все в порядке. Вы очень бледны. — Она окинула его профессиональным взглядом.
Они вышли из такси. Гарри опасался, что не сможет без помощи подняться по лестнице, но ему уже было лучше, и он справился сам. Открыл дверь, и они прошли в гостиную.
— Сядьте на диван, вот здесь, — сказала София. — У вас есть спиртное?
— Там, в буфете, немного виски.
Она принесла из кухни стакан и налила ему. Виски его взбодрил. София улыбнулась:
— Ну вот. Румянец снова тронул ваши щеки.
София разожгла брасеро, села на другой край дивана и стала смотреть на Гарри.
— Выпейте тоже немного, — сказал он.
— Нет, спасибо. Я это не люблю. — Она перевела взгляд на фотографию его родителей.
— Это мои мать и отец.
— Хороший снимок.
— Ваша мама показывала мне свою свадебную фотографию в тот день, когда я привел Энрике.
— Да. Она, папа и дядя Эрнесто.
— Ваш дядя был священником?
— Да. В Куэнке. Мы ничего не знаем о нем с начала Гражданской войны. Может быть, он погиб. Куэнка была в зоне республиканцев. Вы не против, Гарри, если я закурю?