Приключения Айши

– Не говори так, это не к добру, – сказала Она, вскочив с дивана и рассерженно топнув обутой в сандалию ножкой: так Она пыталась замаскировать свой страх. – И все же ты прав: ведь ты не защищен ни от всевозможных случайностей, ни от той угрозы, что таит в себе время. Что, если ты умрешь, а я останусь в живых?! Какой это будет ужас!

– Тогда подари мне свою жизнь, Айша.

– Я сделала бы это с большой радостью, отдала бы тебе ее всю целиком, если бы взамен ты мог подарить мне дар смерти… Бедные смертные, – продолжала Она, и в ее голосе прорвалась внезапная страсть, – вы молите своих богов о долголетии и тем, сами того не зная, сеете в своей груди семя, что может принести десятки тысяч несчастий. Неужто не ведаете вы, что этот мир не что иное, как огромный ад, откуда вновь и вновь, после недолгого пребывания, усталая и смятенная душа устремляется, рыдая, к вечному покою?

А теперь представьте себе, как это неимоверно тяжко: жить вечно, оставаясь человеком, стареть не телом, а душой, видеть, как умирает твой возлюбленный, отлетая в те края, куда ты не можешь за ним последовать, терпеливо ждать бессчетные века, которые падают на бессмертное существо, словно капли воды на алмаз, не в силах его источить, когда же наконец возродится твой возлюбленный, – и вот он возрождается и уходит в неведомую пустоту прямо из наших рук, бессильных его удержать.

Представь себе, что любой наш грех, искушающий взгляд, неосторожное или недоброе слово, даже любая своекорыстная мысль или своекорыстный поступок, тысячекратно усиленные и более долговечные, чем мы сами, становятся проклятием для судеб миллионов людей, живущих на общей груди земли, а в это время бессмертный Перст записывает все в свою книгу, а холодный Голос Справедливости взывает к нашей одинокой совести: «О нестареющая душа! Смотри, какой урожай вызревает, посеянный твоей беспечной рукой, напрасно стремишься ты к водам забвения!»

Представь себе, что ты обладаешь всей земной мудростью, и все же тебя сжигает неудовлетворенное желание достичь запретных глубин, представь себе, что ты сосредоточил в своих руках все богатство, всю власть, и вдруг отбрасываешь их, как дитя – надоевшую раскрашенную игрушку; что ты играешь на арфе славы, но ее бренчание так тебе надоедает, что ты в бешенстве растаптываешь ее ногами; что ты подносишь к губам кубок наслаждений, а в нем не вино, а песок, – удивительно ли, что в конце концов в полном отчаянии мы простираемся ниц и молим безжалостных богов, в чьи украденные одеяния мы рядились, забрать у нас все, чтобы мы могли сойти нагими в могилу? Такой ли жизни ты хочешь, Лео? Готов ли ты ее принять?

– Да, но только вместе с тобой, – ответил Лео. – Все эти разочарования – порождения одиночества, наш совершенный союз обратил бы их в радость.

– Да, – согласилась Она, – пока нам позволили бы быть вместе. Хорошо, пусть будет по-твоему, Лео. Весной, когда стают снега, мы отправимся в Ливию, и там ты совершишь омовение в Источнике Жизни, изопьешь той запретной субстанции, которую в прошлый раз ты побоялся испить. И тогда я стану твоей женой.

– Это место теперь недоступно, Айша.

– Не для меня и не для тебя, – сказала Она. – Не бойся, мой любимый, даже если бы на него нагромоздили эту Гору, я сумела бы проложить к нему тропу, проникнуть в это тайное укрытие. Как жаль, что ты не обладаешь такими же способностями, как я, – тогда еще до наступления завтрашнего утра мы стояли бы рядом с грохочущим огненным Столпом Жизни и ты отведал бы его славы.

Но это невозможно. Ты рискуешь умереть от холода и голода, рискуешь утонуть, рискуешь погибнуть от меча или болезни, которая подточит твои силы. Если бы эта лживая Атене не ослушалась моего веления, а это, увы, было предначертано свыше, мы уже перевалили бы через горы или направились бы на север, через пустыню и замерзшие реки. А теперь мы должны дожидаться весны, ибо вот-вот наступит зима, а такой стужи, какая бывает на здешних горах, не выдержит, ты знаешь, ни один человек.

– Остается еще восемь месяцев до апреля, когда мы сможем отправиться в путь, а сколько времени понадобится, чтобы преодолеть горы, бескрайние пустыни, моря и болота. В лучшем случае, Айша, пройдет два года, прежде чем мы доберемся до Кора. – И он стал умолять ее стать его женой еще до начала путешествия.

Но Она отвечала: нет, нет и нет, это невозможно, и в конце концов, опасаясь, вероятно, что уступит его настойчивым мольбам, а может быть, и мольбам собственного сердца, Айша поднялась и стала прощаться.

– Ах, мой Холли, – сказала Она, перед тем как расстаться со мной. – Я обещала тебе и себе несколько часов блаженного покоя, и вот как осуществилось мое желание. Древние египтяне на пиру сажали рядом с собой скелет, но сегодня с нами было четыре скелета: Страх, Нетерпение, Дурное предчувствие и Неудовлетворенная любовь. И нет сомнения: если их похоронить, вместо них явятся другие и выхватят сладкий плод прямо из наших уст.

Я несчастлива сама и приношу несчастье другим. Но я все же не теряю надежды; много преград уже осталось позади, ты, Лео, трижды подвергся испытанию огнем, но проявил непоколебимую верность. Да будет сладостен твой сон, о мой единственный, и да будут еще слаще твои сновидения, ибо знай: моя душа разделит их с тобой. Клянусь, что завтра, да, завтра, мы будем счастливы – во что бы то ни стало!

– Почему Она не хочет стать моей женой сейчас же, немедленно? – спросил Лео, когда мы остались одни в своей комнате.

– Потому что боится, – ответил я.

Глава XIX

Лео и снежный барс

В течение нескольких недель после этих памятных дней я неоднократно ловил себя на мысли: жила ли когда-либо на свете женщина (дух она или нет) более несчастная, чем та, кого мы называли Она, Хес и Айша? В самом ли деле или только в нашем воображении Она восстала из пепла безобразной дряхлости в полном цвете вечной молодости и красоты неувядаемой?