Я приподнялся на койке и при тусклом свете лампы увидел, что он дрожит.
— Пойдем со мной на палубу, — глухо произнес Билл.
Я быстро оделся и тихо последовал за ним, вдыхая сладкий прохладный воздух. Стояла чудесная ясная ночь, и я отчаянно искал причину для беспокойства. Но ничего не было. Палуба оставалась пустой, и лишь одинокая фигура виднелась у штурвала.
— Взгляни-ка на него, — прошептал Билл, и лицо его исказилось от страха.
Я сделал несколько шагов, Билл медленно следовал за мной. Тогда я увидел, что Джем Дэдд неуклюже опирается о штурвал, крепко вцепившись в него руками.
— Да он спит, — сказал я, резко остановившись.
Билл тяжело вздохнул.
— Странный у него сон, — заметил он, — больше на оцепенение похоже. Подойди ближе.
Я крепко ухватился за рукав Билла, и мы пошли вместе. Света звезд хватало, чтобы увидеть, что лицо Дэдда совсем белое, а его тусклые черные глаза — широко открыты. Их пристальный взгляд наводил ужас.
— Дэдд, — осторожно позвал я, — Дэдд!
Он не ответил, и я, решив разбудить его, легонько ударил по сжимавшей штурвал руке и даже попытался снять ее с руля.
Он оставался неподвижным, и тогда мужество внезапно покинуло меня. Я громко вскрикнул, и мы с Биллом бросились по ступенькам в каюту и разбудили шкипера.
После мы видели, что произошло с Джемом: двое сильных моряков сняли его окоченевшие руки со штурвала, положили его на палубу и накрыли куском парусины. Остаток ночи вахту несли два матроса, с опаской косясь на очертания мертвеца и с нетерпением ожидая рассвета.
Наконец рассвело. После завтрака тело Джема зашили в мешок, и капитан прочел над ним короткую погребальную молитву — смесь псалмов из Библии умершего и отрывков заупокойной службы. Затем тело с громким всплеском упало за борт, и после нескольких минут неловкого молчания команда вернулась к своим обязанностям.
Вторую половину дня мы молчали и сторонились друг друга; всех нас охватила смесь жалости к покойнику и ужаса перед ночной вахтой.
— Штурвал проклят, — важно заявил кок. — Помяните мое слово: то, что забрало Дэдда, придет и за вами.
Коку, как и мне, не приходилось стоять у руля.
Матросы стойко держались до наступления следующей ночи, и тогда все как один согласились дежурить лишь по двое. Кок, несмотря на все его сопротивление, был вынужден присоединиться, и я согласился дежурить с Биллом, радуясь, что могу угодить своему покровителю.
Радость моя несколько поблекла с наступлением ночи. Едва, казалось, я закрыл глаза, как пришел Билл и, хорошенько встряхнув меня разок-другой, напомнил, что пришла пора заступать на вахту. Во мне еще теплилась надежда, что удастся избежать этого испытания, но она исчезла, когда Билл, всем своим видом показывавший, что ждет, помог мне одеться, и я, ужасно зевая, поплелся за ним.
Та ночь выдалась не столь ясной, как предыдущая, и воздух был холодным и влажным.
ebooksa