— Эшвилл в пятнадцати милях, — произнес он медленно.
— Если покажете мне путь до ближайшей деревни, буду вам очень благодарен, — заметил я.
Он ничего не ответил, лишь украдкой обменялся взглядом со старухой. Она жестом выразила несогласие.
— Ближайший населенный пункт в трех милях отсюда, — сказал он, повернувшись ко мне и, очевидно, пытаясь смягчить от природы грубый голос. — Если вы окажете нам честь погостить в нашем скромном жилище, я постараюсь устроить вас поудобнее, сэр.
Я засомневался. Они явно были очень странной парой, а мрачный коридор, в котором плясали тени от свечи, едва ли выглядел заманчивее, чем тьма снаружи.
— Вы очень добры, — пробормотал я нерешительно, — но…
— Заходите, — скомандовал он. — Закрой дверь, Энн.
Не успел я опомниться, как стоял внутри, а старуха, бормоча что-то себе под нос, уже закрыла за мной дверь. Со странным ощущением, будто попал в западню, я прошел за хозяином в комнату и занял предложенный стул, отогревая замерзшие пальцы у огня.
— Ужин скоро будет готов, — сказал старик, пристально меня рассматривая. — Если позволите…
Я кивнул, и он вышел из комнаты. Через минуту я услышал голоса: его и старухи, а еще, как мне показалось, третий. Не успел я полностью рассмотреть комнату, как он вернулся и вновь окинул меня странным взглядом, который я заметил ранее.
— За ужином нас будет трое, — наконец произнес он. — Мы вдвоем и мой сын.
Я снова кивнул, втайне надеясь, что этот взгляд не передался по наследству.
— Надеюсь, вы не будете возражать, если мы поужинаем в темноте? — спросил он внезапно.
— Вовсе нет, — ответил я, скрывая свое удивление как только мог, — но я бы не хотел вас утруждать. Если позволите…
Он замахал своими огромными костлявыми руками.
— Куда же мы вас отпустим, когда вы уже здесь? — спросил он с сухим смешком. — Нечасто к нам приходят гости, а сейчас, раз уж вы к нам пожаловали, останьтесь. У моего сына плохое зрение, и он не переносит свет. А, вот и Энн.
Пока он говорил, вошла старуха и, воровато поглядывая на меня, начала расстилать скатерть, пока хозяин, заняв место с другой стороны очага, сидел и молча смотрел в огонь. Когда стол был накрыт, женщина принесла пару блюд с кусками курицы и, поставив три стула, покинула комнату. Старик с минуту колебался, а затем, встав со стула, поставил перед камином большой экран и не спеша потушил свечи.
— Темно, хоть глаз выколи, — произнес он с неловкой шутливостью и, отыскав путь к двери, открыл ее. Кто-то прошел в комнату вместе с ним и, неуклюже копошась, занял место за столом, а затем голос — самый странный, что мне когда-либо доводилось слышать, нарушил тишину, которая уже становилась гнетущей.
— Холодная сегодня ночь, — медленно произнес он.
Я выразил согласие и, несмотря на отсутствие света, с аппетитом набросился за еду, поскольку днем у меня случился лишь небольшой перекус. Прием пищи в потемках сопряжен с некоторыми трудностями, а судя по поведению хозяев, они тоже не привыкли ужинать в таких условиях. Мы ели в тишине, пока в комнату, спотыкаясь, не зашла старуха с тарелкой конфет, которую она с грохотом поставила на стол и вновь удалилась.