Мы уже произнесли несколько тостов до этого, но сейчас, когда старик встал и поднял свой бокал, в его движениях появилось нечто внушительное. Его рослая фигура, казалось, стала еще выше, голос звенел — он с гордостью смотрел на своего обезображенного сына.
— За здоровье детей, которых спас мой мальчик! — произнес он и выпил бокал до дна.
Сторож брату своему
Энтони Келлер, побледнев от потрясения, вышел, спотыкаясь, в прихожую и беззвучно закрыл за собой дверь в кабинет. Всего полчаса назад он вошел туда с Билли Уолкером, а теперь Уолкер никогда не покинет ее, если только его оттуда не вынесут.
Келлер достал карманные часы и снова убрал, так и не взглянув на них. Опустившись в кресло, он постарался унять дрожь в ногах и что-нибудь придумать. Настенные часы за закрытой дверью пробили девять. У него было десять часов; десять часов до того, как женщина, прислуживающая в его небольшом доме, выйдет утром на работу.
Десять часов! Мысли его не слушались. Нужно еще столько сделать, о стольком позаботиться. Боже! Если бы только он мог вернуть последние десять минут и прожить их по-другому. Если бы только Уолкер случайно не обмолвился о том, что не планировал сегодня приходить и что никто не знает, где он.
Он направился в дальнюю комнату, подошел к серванту и залпом выпил полбокала чистого виски. Ему показалось очевидным, что здесь все должно выглядеть обыденно. Гравюры на стенах, книга, оставленная им на столе корешком вверх — он отложил ее, чтобы пойти открыть постучавшему в дверь Уолкеру. Он до сих пор слышал стук в дверь, и…
Пустой бокал разбился у него в руке, и он простонал от резкой боли. В дверь снова постучали. Келлер на мгновение замер, дрожа мелкой дрожью, после чего вытер выступившую на ладони кровь, швырнул осколки в сторону и остановился в нерешительности. Вновь раздался стук, настолько громкий и настойчивый, что на одну лишь чудовищную секунду ему показалось, что звук может разбудить существо в соседней комнате. Наконец Келлер приблизился к двери и открыл. В прихожую зашел невысокий крепкий мужчина и шумно поздоровался.
— Я уж было подумал, что ты умер, — беззаботно произнес он. — Ну здравствуй!
— Порезался осколком стекла, — ответил ему Келлер сдавленным голосом.
— Погляди-ка, нужно перевязать, — сказал ему друг. — Есть чистый носовой платок?
Он направился в сторону двери и только собрался повернуть ручку, когда Келлер набросился на него и оттащил в сторону.
— Не там, — прохрипел он, — не там.
— Да в чем дело, черт возьми? — поинтересовался гость, глядя на него в изумлении.
К Келлеру вернулся голос.
— Там кое-кто есть, — произнес он. — Там кое-кто есть. Пойдем.
Он отвел гостя в дальнюю комнату и, сам не свой, жестом пригласил его сесть.
— Спасибо, не стоит, — сухо отказался тот. — Я просто зашел выкурить с тобой трубку. Не знал, что у тебя гость. Так или иначе, не съем же я его. Доброй ночи!
Келлер стоял, не сводя с него глаз. Его друг уставился на него в ответ, затем в его взгляде мелькнул огонек, и он лукаво улыбнулся.
— Да кто у тебя там? — спросил он, указывая большим пальцем на кабинет.